Роковая любовь

— Как же — не испугался! Еще как испугался.

— Мало того, что смелый, так еще и честный! Молодец. Как же тебя, гаджо, занесло в Цыганскую слободу?

— Да мне с вашим бароном поговорить нужно, а охранник вот очень любезно объяснил, что он в табор уехал. Ты не знаешь, как туда добраться?

Миро загадочно улыбнулся:

— Догадываюсь…

— Такты мне подскажешь, как табор найти?

— Знаешь, я сегодня одного человека искал, очень искал. Но так и не нашел. Так что отвезу я тебя в табор. Пускай хоть кто-то найдет, кого ищет! Пошли, у меня тут «газелька» за углом.

Веселье в таборе было в самом разгаре. Миро присоединился ко всем незаметно — как будто весь вечер тут был.

А потом подвел к Зарецкому Максима:

— Баро, вас тут один молодой гаджо ищет.

— Здравствуйте, — привычно начал Максим. — Мне нужно поговорить с цыганским бароном.

— И о чем ты будешь с ним говорить? — спросил не отошедший от танца Зарецкий.

— Вчера в ресторане мы подрались с вашими ребятами и потеряли барсетку…

Баро прервал Максима, показав жестом «тихо, ничего больше не говори».

А сам сказал:

— Значит, я тот, кого ты ищешь. Рамир Зарецкий, — и протянул руку.

— Максим Орлов.

— Давай отойдем в сторону, вон туда, к моей машине.

— Пошли, — сказал Максим, а про себя невесело пошутил: «Надеюсь, там нет пистолета».

Цыган открыл машину. Показал на заднее сиденье. Пистолета там не было. А была… барсетка.

— Это твоя? — спросил барон.

— Нет. Моего начальника.

— Ты смелый парень. Решился прийти сюда ради своего хозяина.

— Не хозяина, а начальника.

— Вдвойне смелый. Еще и споришь с бароном. Что же тебе надо от меня?

— Понимаете, в этой барсетке очень важный документ. Я пришел за ним. Все остальное, если хотите, можете оставить себе.

— Мне чужого не надо. Забирай ее.

— Спасибо.

Зарецкий подошел к Максиму поближе и взял его двумя пальцами за рубашку. Не грубо, но и не вежливо.

— Но передай своему начальнику, слышишь, обязательно передай: из-за того, что находится в этой барсетке, может случиться большая беда.

— Не понял.

— Достаточно того, что он поймет. Скажи ему, что нам с ним нужно встретиться. Я буду ждать его звонка часов в пять вечера. Возьми — вот моя визитка. Передашь?

— Да, конечно.

Танцевальная карусель кружила вовсю. И сам собой сложился пляшущий круг, в центре которого оказались Люцита и Кармелита. Это был не просто танец, а бой, дуэль, поединок. Люцита знала, за что сражается, а Кармелита — нет. Может, оттого и была она более раскованной и вдохновенной.

К тому же… Откуда и что взялось в этой барыньке из слободы? Как выросла настоящая цыганка из этой управской школьницы? Плечико, ножка, глазки, грудь! Каждое ее движение было единственно точным, созвучным переливам песни.

Люцита не выдержала — убежала из круга, кусая губы, чтоб не расплакаться.

А Кармелита продолжила танец, веселя и радуя целый табор.

Особенно Миро. Он смотрел и не мог поверить своим глазам. Вот она, его прекрасная, неуловимая Груша. К Миро подошел отец, недовольно спросил:

— А вот теперь скажи: чем же тебе Кармелита не угодила? Чудо-девка! Посмотри, как танцует!

— Где Кармелита? Это же Груша?!

— Сам ты груша! Точнее, дуб! Это Кармелита и есть, твоя невеста…

Миро хотелось кричать от восторга. Цыганка-всадница, из-за которой он уже второй день не спит спокойно, — его невеста. Разве бывает, чтоб в любви все складывалось так хорошо и просто?..

Нет, Миро, не бывает.

С другой стороны к кругу танцующих подошел Максим. Вот же она, вот — та цыганка, которую он мечтал увидеть хотя бы разок. Узнать бы еще, как ее зовут.

— Молодец, Кармелита! Молодец! — закричали в кругу.

Ее зовут Кармелита. Красивое имя. Очень подходит ей.

Как удачно сегодня все сложилось. Друга выручил — барсетку нашел. И цыганку отыскал. Кармелиту. Максим смотрел на нее, не отрываясь, ловя каждое движение.

И вдруг поймал по ту сторону круга точно такой же восхищенный взгляд, обращенный на Кармелиту.

Это был человек, который сегодня спас его.

Миро.

Глава 7

Никак, ну никак Николай Андреич не мог начать работать. То есть все он как будто делал правильно. Бумаги перекладывал. Таблицы на мониторе разглядывал, по телефону кому-то звонил, какие-то дела с кем-то утрясал. А все же это была не работа. Совсем не работа, та ежедневная изнуряющая и в то же время сладкая бизнес-запарка, к которой он привык. Астахов задумался, как же точнее всего можно обозначить состояние, в котором он сейчас находился. И придумал: робот, заводной механический человечек.

А причина одна — ненаглядный сыночек. Говорят, его сегодня уже видели пьяным. Стыдно, конечно, признаться… не только людям, но даже самому себе, но… Но как же, черт возьми, он устал от Антона!!!

И вдруг управского бизнесмена № 1 осенило. Николай Андреич быстро, дробно застучал по клавишам. Тут же распечатал сочиненную бумагу, подписал и смачно шлепнул свою печать поверх своей же подписи. Потом позвал секретаршу-делопроизводителя Ниночку и отдал бумагу на регистрацию.

Стало легко на сердце и солнечно за окном. На душе запели птички, не хуже Киркорова.

Еще бы! Ведь это был приказ об увольнении Астахова Антона Николаевича.