Роковая молния

Он обнял Винсента, глядя ему прямо в глаза, словно пытаясь найти ответ на мучившие его вопросы, и оставил одного.

Готорн посмотрел по сторонам. Он вдруг понял, что этот шатер раньше принадлежал кар-карту Музте. В конце войны его выловили из потока воды. Шатер был больше ста футов в высоту, в центре его поддерживал столб, напоминающий корабельную мачту. Боковые полотнища подвернули, чтобы обеспечить хоть какую-то прохладу. Внутри находился почти весь командный состав республиканской армии вместе с несколькими римскими офицерами, уже набравшимися кое-какого опыта в процессе отступления с Потомака вместе с 4-м корпусом. При приближении Готорна они уставились на сопровождавших его военных в надежде встретить своих соотечественников, прикомандированных к штабу.

Винсент заметил Марка и Юлия, приехавших накануне для конфиденциальной встречи с Эндрю и Калином. Марк приветствовал Готорна дружеским кивком, и Винсент был уверен в его искренности. За последние несколько месяцев они очень сблизились, почувствовав друг в друге родственные души, умеющие справляться с выпавшими на их долю тяготами. Винсент пробирался сквозь толпу, в которой чаще всего встречались весьма поношенные, а иногда и заплатанные, голубые мундиры, принадлежавшие ветеранам 35-го Мэнского полка и 44-й Нью-Йоркской батареи. Он почти как однокашнику кивнул Эндрю Барри, который так недавно был его сержантом, а теперь командовал корпусом. Двадцать шесть ветеранов уже стали генералами, более шестидесяти других командовали полками в чине подполковников. Поскольку Эндрю Кин раз и навсегда отказался от повышения в чине, звание полковника теперь имел только он один. Многие воины старой Армии Союза теперь служили в штабе, возглавляли административные или технические службы. Гейтс стал издателем газеты, Уэбстер – министром финансов, Фергюсон заведовал отделом разработки развития вооружения.

Из шестисот тридцати двух человек, попавших в этот мир на «Оганките», почти двести тридцать погибли, сорок были больны или полностью лишились сил, двадцать сошли с ума от шока после перенесенных потрясений, шестнадцать кончили жизнь самоубийством. Еще тридцать моряков, служивших под командованием капитана Кромвеля, теперь находились где-то в районе Карфагена вместе с предателем Хинсеном; может быть, их уже не было в живых. «Мы лишились почти половины бойцов, — мрачно подумал Винсент, — в том числе Мэлади, Киндреда, Хьюстона, Данливи, двух братьев Сэдлер и, наконец, Ганса Шудера». А если считать не только убитых и пропавших без вести, но и тех, кто был ранен в течение всех военных действий, то можно было сказать, что были покалечены почти сто процентов личного состава; некоторые солдаты были ранены по два, а то и три раза уже после того, как пострадали от оружия мятежников. «Мы держимся на пределе человеческих возможностей, наши тела изнашиваются», — размышлял Готорн, замечая не один пустой рукав, повязки на пустых глазницах и безобразные шрамы на лицах.

— Выпей со мной, зазнайка.

Винсент поднял голову и увидел перед собой огненно-рыжие усы и бакенбарды Пэта О'Дональда.

— А я считал, что это официальное совещание штаба, на котором не полагается выпивки, — сказал Винсент, глядя, как воровато озирающийся Пэт вытаскивает фляжку из нагрудного кармана.

— Парень, старая Армия Потомака была самой пьющей армией во всей истории войн. Черт побери, да мы не выиграли ни одного сражения до тех пор, пока не начали пить. Мы просто поддерживаем воинскую традицию, особенно с этими русскими, которые совсем не прочь присоединиться.

До Винсента доходили слухи о том, как изменился Пэт после гибели Ганса, как несколько недель не проронил ни одной слезы, не выпил ни глотка. Видеть его возвращение к старому образу жизни было почти приятно – по крайней мере сегодня. Кроме того, Винсент молчаливо порадовался, что Пэт видит в нем такого же полноправного члена клуба убийц, как и он сам.

Готорн взял фляжку, проигнорировав укоризненный взгляд Димитрия, сделал большой глоток и ощутил приятное тепло в желудке. Водка больше не обжигала горло, как когда-то давно. Он отдал фляжку Пэту, тот глотнул водки и спрятал фляжку обратно в карман.

— Когда закончится эта проклятая война, я прослежу, чтобы наладили производство настоящего виски. В этом затерянном мире есть ячмень, и я слышал, что на западе обитает народ майя и выращивает кукурузу. Мы протянем туда железную дорогу, научим их изготавливать перегонные аппараты и начнем торговлю.

— Как только закончится война, придет конец и твоему пьянству, — вмешался в разговор подошедший Эмил Вайс, вытаскивая фляжку из кармана Пэта. — Я не для того штопал твой живот, чтобы ты…

— Знаю, знаю, дьявол тебя побери, — огрызнулся Пэт и начал бесконечный спор с доктором.

Винсент отошел от них и молча остановился у центрального столба, штабные офицеры заняли место у него за спиной. Командующий 6-м и 7-м корпусами рассеянно теребил пальцами свою бородку, глядя из-под низко надвинутой шляпы. К нему никто не подходил.