Роковая монахиня

— Вот и несут они бедного, бывало, всегда такого веселого и бодрого Патрика О’Фланнагана и положат его в холодную сырую землю! Сколько гробов он сколотил для других! Атеперь он сам лежит в таком дощатом узилище! Скверная все-таки эта штука — смерть. А что теперь его бедная мать…

— Пока она жива, она не должна ни в чем нуждаться! — быстро проговорила Мисс. — Пусть только пройдут первые траурные дни, Дороти! Потом ты сама сходишь к ней и успокоишь ее тем, что в отведенные ей на этом свете дни она не будет вынуждена заботиться о хлебе насущном.

— Ах, сударыня, — сказала неожиданно старая Дороти, вытирая глаза и слегка отвернувшись, — вероятно, умышленно — от своей госпожи, — может быть это глупо, но мне кажется, что не скажи Патрик тогда, когда он был здесь последний раз, что он, мол, доделает кладовую до вторника живым или мертвым, все было бы по-другому! Ведь грешно было так говорить! И разве не за это его покарал бог!

Откровенно говоря, и у Мисс появлялась такая мысль. Но, естественно, она не захотела признаваться в этом своей служанке и только сказала, качая головой:

— Фи, Дороти! Что это за речи для такой здравомыслящей женщины! Конечно, глупо было со стороны Патрика вести такие разговоры. Я бы тоже хотела, чтобы он не говорил того, что сказал; и не потому, что я боюсь, будто его душа не обретет покой, — с улыбкой добавила она, но тут же снова стала серьезной, — а потому, что это, возможно, омрачило его последние часы — ведь он не выполнил своего обещания! Пусть во многих отношениях Патрик О’Фланнаган был действительно очень легкомысленным человеком, а свое слово, если он уж его давал, то держал… Но я торжественно освобождаю его от этого слова! — сказала она вдруг несколько громче, чем это нужно было для Дороти, которая стояла рядом. Мисс даже как-то боязливо покосилась на дверь, ведущую в незаконченную кладовую, и затем добавила:

— Так что нет необходимости упоминать больше об этих вещах. Не знаю, может быть, будет лучше сразу послать в ближайшую деревню и позвать другого плотника, предлагавшего свои услуги, чтобы он закончил работу.

— Верно, сударыня, так и сделайте! — тут же отозвалась Дороти. — Тогда мы сами откажемся от его обещания и не станем ждать положенное время, и он будет свободен от него перед богом и людьми.

Однако Мисс вовсе не хотела, чтобы ее слова были истолкованы таким образом. Дороти не должна думать, будто она настолько суеверна, что может бояться последствий этого обещания, и поэтому она сказала быстро и решительно:

— Нет, в самом деле, я ведь обещала Патрику О’Фланнагану ждать до вторника! И поэтому не должно быть никаких причин, позволяющих мне нарушить это обещание! Итак, решено! Утром в среду Том пойдет в деревню и позовет другого плотника.

Ирландские поминки весьма уникальное в своем роде явление, и если хочешь получить правильное представление о них, то на это надо посмотреть самому. В общем-то люди собираются на поминки, чтобы оплакивать покойного. Но если специально не объяснить, чем они занимаются, то по всему их поведению, пению и веселью этого понять невозможно. Женщины, те действительно оплакивают усопшего. Мать, жена или сестра сидят в углу с покрытой головой, и их пронзительные скорбные завывания иногда прорываются сквозь шум пирующих. Однако мужчины делают совсем противоположное тому, чего от них можно было бы ожидать на поминках. Ни на одном празднике они не ведут себя так буйно и сумасбродно. И так же, как на других праздниках, все кончается обычно дракой.

Поэтому соседи-католики, пока продолжались поминки — а они затянулись до глубокой ночи в понедельник — не подходили слишком близко к «ирландскому дому». Но когда Дороти вечером отправилась в свою комнату, из окна которой она тоже могла видеть дом Патрика, он лежал погруженный во тьму. И Дороти, ложась спать, крестилась на этот раз более истово и прочла не одну молитву, поминая бедную душу Патрика О’Фланнагана.