Роковая музыка (Музыка души)

— Только не для меня, для моего мальчонки Глина, — объяснял тролль, в возбуждении переминаясь с ноги на ногу.

— Как пишется его имя?

— Неважно, он все равно не умеет читать.

— Слушайте, — сказал Глод, когда телега выехала на пространство за сценой. — Кто-то уже играет. Я говорю, мы…

Откуда ни возьмись, возник Достабль.

— Где вас носит? — спросил он. — Скоро ваш выход! Сразу после Парней Из Леса. Ну, как все прошло? Асфальт, иди сюда.

Он увлек маленького тролля в полумрак под сценой.

— Ты привез мне деньги? — спросил он.

— Около трех тысяч…

— Не так громко!

— Да я же прошептал это, мистер Достабль.

Достабль тревожно оглянулся. В Анк-Морпорке не существовало такого понятия, как «шепот», если он включал в себя слово «тысяча»; люди слышали вас, даже если вы просто подумали о таких деньгах.

— Держи их у себя и не своди с них глаз, понял? У нас будет гораздо больше, прежде чем этот день кончится. Я отдам Хризопразу его семьсот, а остаток весь достан… — он поймал взгляд маленьких глаз-бусинок Асфальта и оборвал себя. — Конечно, тут еще эта амортизация… накладные расходы… реклама… исследования рынка… булочки… горчица… в общем, мне крупно повезет, если я выйду в ноль. На этом деле я практически себя без ножа зарезал.

— Да, мистер Достабль.

Асфальт устремил взор на сцену.

— Кто это играет, мистер Достабль?

— И тебя.

— Прошу прощения, мистер Достабль?

— Только они это пишут так: &Тебя, — сказал Достабль. Он немного расслабился и извлек сигару. — И не спрашивай меня — зачем. Нормальные музыканты должны назваться как-то вроде Блонди и Его Веселые Трубадуры. Чем плохо?

— А вы не знаете, мистер Достабль?

— Это вообще не то, что я называю музыкой, — ответил Достабль. — Когда я был молодым парнем, у нас была правильная музыка с настоящими словами — «Лето, лето наступает, пташечка поет ку-ку» и тому подобное.

Асфальт опять посмотрел на &Тебя.

— Ну, в этом есть ритм, под это можно танцевать, — сказал он. — Но они не тянут. Я хочу сказать, люди просто стоят и смотрят на них. Когда на сцене Банда, они ведут себя по-другому, мистер Достабль.

— Ты прав, — сказал Достабль. Он посмотрел на передний край сцены, где среди свечей выстроились в ряд музыколовки.

— Ты бы лучше пошел и предупредил их, чтобы они были готовы. Я вижу, эта шарашка исчерпала все свои идеи.

— Кхм. Бадди?

Бадди поднял глаза от гитары. Многие гитаристы здесь настраивали свои инструменты, и он вдруг понял, что никогда этого не делал. Как выяснилось, он просто не мог. Колки не двигались.

— Что такое?

— Кхм, — сказал Глод и неуверенно показал на Клифа, который глуповато улыбнулся и достал из-за спины сумку.

— Это— ну, мы подумали… да, все мы, — сказал Глод. — Это… ну, в общем, мы сберегли ее, понимаешь, я помню, ты говорил, что починить ее нельзя, но в этом городе живут люди, которые способны буквально на все, так что мы поспрашивали тут и там, и мы знаем, как много она для тебя значит, а на улице Искусных Ремесленников нашелся один мужик, который сказал, что он думает, что справится, и это стоило Клифу еще одного зуба, но так или иначе ты прав, мы на вершине музыкального бизнеса и это благодаря тебе, и мы знаем, что она для тебя значит, так что это вроде как подарок, давай, иди сюда и отдай ее ему.

Клиф, который опустил руку, когда предисловие начало затягиваться, протянул сумку озадаченному Бадди.

Голова Асфальта просунулась между кусков мешковины.

— Ребята, вам бы лучше идти на сцену, — сказал он. — Давай, пошли!

Бадди отложил гитару. Он раскрыл сумку и потянул за край материи, в которую был завернут подарок.

— Она настроена и все такое, — сказал Клиф ободряюще.

Когда последний виток материи упал на землю, арфа засверкала в лучах солнца.

— Они проделывают удивительные вещи с клеем и всякой дрянью, — сказал Клиф. — Я имею в виду, я помню, ты говорил, что в Лламедосе не осталось никого, кто мог бы ее починить. Но здесь же Анк-Морпорк. Здесь можно починить все, что угодно.

— Ну пожалуйста! — сказал Асфальт, вновь появляясь из мешковины. — Мистер Достабль говорит, вы уже должны быть там, они уже начали швыряться чем попало!

— Я не уверен насчет струн, — сказал Глод. — Но думаю, я не промахнулся. Звук — просто прелесть.

— Я… э… не знаю, что и сказать, — проговорил Бадди.

Толпа скандировала, словно била молотом о наковальню.

— Я… завоевал ее, — откуда-то издалека сказал Бадди. — Песней. Это была Сайони Бод Да. Я трудиллся над ней всю зиму. Все о том, что… о доме, понимаете. И как он удалляется от тебя. И деревья, и все прочее. Судьи былли очень… очень добры. Они сказалли, что к пятидесяти годам я смогу на самом делле понять музыку. — Он прижал арфу к себе.

Достабль продрался сквозь бардак за сценой и отыскал Асфальта.

— Ну, — спросил он. — И где они?

— Они просто сидят и разговаривают, мистер Достабль.

— Слушай, — сказал Достабль. — Слышишь эту толпу? Они жаждут Музыку Рока! И если они ее не получат… лучше бы им получить ее, так? Продлить ожидание и все такое — это правильно, но… Я желаю видеть их на сцене сию же секунду!