Роковая награда

– Ну, флагман индустрии, самый большой завод в городе. На нем до революции, почитай, человек пятьсот работало. Там была большая разруха, запустение, многое оборудование разграбили во время войны. Но работа возобновилась, начали восстановление. Партсекретарь, товарищ Михеев, – крепкий большевик. Как начнет говорить – заслушаешься! Он был делегатом Восьмого съезда партии, встречался с Лениным! Комса [1] тоже на «Ленинце» мощная – пятьдесят человек. Рулит ячейкой Санька Самыгин, ох, веселый парень, фронтовик, воевал с Врангелем. Девчонок на заводе мало – ячейка мужицкая. Тебе там хорошо будет. Они недавно знаешь, какой диспут с оппозицией устроили? Сражение! Ванька Лабутный как вышел, как начал троцкистов клеймить! И все ленинскими цитатами по памяти! Они – слово, а он – цитату; они опять за свое, а Ванька их цитатой – хрясь! Вот голова, не смотри, что только вчера читать научился. Зато в школе политграмоты был лучшим…

Андрей обреченно поглядывал по сторонам. Дослушав про Лабутного, быстро спросил:

– Коля, нам далеко еще?

– Пришли уже, сейчас срежем по улице товарища Луцкого, пять минут – и на заводе! – поспешил заверить Свищов.

– Кто такой Луцкий? – поинтересовался Рябинин.

– О-о! Товарищ Луцкий – наш секретарь губкома. В гражданскую…

Вполуха слушая рассказ Свищова, Андрей вспомнил, что где-то читал о Луцком.

Они перешли Каменный мост и свернули налево, в сторону мрачных бараков. Одно из строений носило следы недавнего пожара. Рябинин прервал монолог «о товарище Луцком»:

– Коля, давно пожар случился?

Свищов забыл о секретаре губкома и ответил:

– Намедни. У жиганов [2] в этом доме склад награбленного был. Как выследили их угрозыск и ГПУ, налетчики и давай стрелять, не захотели добром сдаться. И уж не знаю как, но только загорелся дом во время перестрелки. Так все вещички и сгорели.

– А люди?

– Какие люди? Жиганье? Поубивали их чекисты.

Они помолчали. Глядя на пепелище, Андрей спросил:

– Много бандитов в городе?

– Хватает, – вздохнул Свищов. – И налетчиков, и воров, и жулья всякого предостаточно.

Впереди показались металлические ворота с вывеской:

МАШИНОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД

«КРАСНЫЙ ЛЕНИНЕЦ»

Глава III

Заводоуправление находилось в двухэтажном здании красного кирпича, чем-то напоминавшем крепость. На фронтоне – заржавевшие цифры: «1888» – дата основания завода.

Свищов и Андрей поднялись на второй этаж по железной решетчатой лестнице. Здесь располагалась администрация – на выкрашенных коричневой краской дверях поочередно значилось: «Председатель завкома профсоюза металлистов», «Ячейка РКСМ», «Директор», «Гл. инженер».

Свищов остановился перед последней дверью:

– Сначала сюда. Директор на хозактиве, покамест побеседуйте с главным инженером. Зовут его Бехметьев, буржуазный спец.

– Бехметьев? Что, бывший хозяин? – удивился Андрей.

– Не хозяин, его младший брат. Хозяин-то в Париже. А этот поначалу тоже был в деле, да промотал свою долю. Так и работал инженером при брате-хозяине. Братец-то суровый был, мне мать рассказывала, сам не помню – тогда я еще пацаненком бегал.

– Очень интересно! – покачал головой Андрей и отворил дверь.

В скромно обставленном кабинете, во главе длинного стола, заваленного трубками чертежей, восседал крупный человек лет пятидесяти.

– Разрешите? – спросил Андрей.

Главный инженер кивнул.

– Здравия желаю! – по-военному поприветствовал его Рябинин и, приблизившись, протянул мандат губисполкома.

– Присаживайтесь, в ногах правды нету, – бросил хозяин кабинета и принялся читать мандат.

Андрей с интересом разглядывал этот осколок минувшего: лицо неглупое, породистое, безвольное и усталое; аккуратно подстриженные усики и бородка с легкой сединой, пухлые руки и чистые ногти.

Бехметьев дочитал мандат до конца и проговорил густым баритоном:

– Ну-с, давайте знакомиться. Величать меня Павлом Ивановичем, ваше имя-отчество я прочитал. Вас назначают начальником столярного цеха, отсюда резонный вопрос: на производстве работать приходилось?

– Нет, я в армии с шестнадцатого года, – пожал плечами Андрей.

– Офицер? – быстро спросил Бехметьев.

– Был. А что, похож? – нахмурился Рябинин.

– Похож. Закалку старой армии никакими социальными катаклизмами не выведешь, – усмехнулся главный инженер.

– Простите, гражданин Бехметьев, но социальные катаклизмы – не средство для выведения крыс, – поклонился Андрей.

Бехметьев примирительно замахал руками:

– Ну-ну, не беспокойтесь! Я не стремился оскорбить вас. А звать меня прошу Павлом Ивановичем… У вас какое образование?

– Закончил гимназию, два курса университета и фронт, – сухо ответил Андрей.

– Превосходно, – удовлетворенно закивал Бехметьев. – Гимназия и начатки университетских знаний – все лучше, чем ничего. Какой, простите, факультет?

– Историко-филологический.

Бехметьев поднял брови, поглядел на орден и пробормотал в бороду:

– Г-мм… Неисповедимы пути Твои… – И добавил громче: – Ну да будет с ним, с образованием.

Он поднялся и явил Андрею гигантский рост и обширный живот, обтянутый серой жилеткой.