Роковая наследственность

К платью прилагалась серебряная парчовая шаль на атласной подкладке, длинные чёрные перчатки и большая перламутровая брошь. При желании она крепилась на плечо, с которого начиналась линия декольте.

Когда гордой поступью, Катя вышла из примерочной, продавцы разом зааплодировали, а один из них тотчас подал ей заколку для волос. Поняв намёк, она скрутила распущенные волосы в слегка расслабленный жгут и закрепила его заколкой на макушке. Таким образом взору окружающих открылась её прелестная длинная шея, являющаяся неоспоримым бонусом для тех, кто любит носить декольте. Катя была в восторге от своего отражения в зеркале! И всё же, когда широко улыбающийся Плетнёв подошёл и поцеловал ей руку, играя в застенчивость она спросила.

– Это тоже униформа?

– Побывать в Милане, и не посетить театр La Skala, это ли не преступление? Вы же не откажитесь меня сопровождать? – с придыханием спросил он.

– Нет, не откажусь! Ни за что не откажусь! – ответила Катя, игриво подавая для поцелуя вторую руку.

Часом позже, они сидели за ужином в ресторане, где Плетнёв наконец-то заговорил о цели их приезда, и о человеке, с которым у него запланированы переговоры.

Цель, она же и мечта, заключалась в том, чтобы стать первым на российском рынке владельцем автосалона по продаже итальянских машин класса люкс. Для этого ему было необходимо переговорить с председателем совета директоров ведущего автоконцерна, заручиться его согласием, и подписать, хотя бы предварительный контракт о сотрудничестве

––

На следующий день в десять часов утра, состоялось открытие выставки-продажи итальянских элитных машин разных лет выпуска. Машин, высокое качество и надёжность которых, делают их популярными и желаемыми для автолюбителей, с тем лишь исключением, что они в состоянии себе это позволить. Поясним, что сея значит. Дело в том, что машины класса люкс собираются вручную и выпускаются ограниченным количеством, поэтому их стоимость очень высока.

Выставка занимала огромную территорию. Новые модели машин с улучшенными техническими характеристиками, предложенные для продажи, находились внутри современного, из бетона и стекла павильоне, остальные, стояли вокруг него на специальных площадках и даже на газонах.

Дабы быть менее заметной и не привлекать внимания, Катя постаралась одеться как можно скромнее. Но даже строгий чёрный брючный костюм с белой рубашкой, волосы, забранные в пучок и низкие каблуки, не смогли ей в этом помочь. На выставке не было человека, который бы не обратил внимания на светло-русую зеленоглазую красавицу и средних лет лысоватого мужчину скверной наружности. Получая из рук обслуживающего персонала рекламные буклеты и брошюры, Катя неотрывно следила за Плетнёвым, который напряжённо искал в толпе кого-то из посетителей. И когда мимо них прошла группа мужчин, среди которых, выделялся молодой, очень высокий, черноволосый красавиц с голубыми глазами, он схватил Катю за руку и резко притянув к себе сказал ей на ухо.

– Видите вон того красавца? Запомните его, хорошенько запомните.

Ей показалось, что где-то и когда-то она уже видела этого человека, но не понимая озабоченности Плетнёва, отстранившись от него спросила.

– Зачем это мне?

– Понимаете ли Катенька… – взяв её под руку, залебезил он, – А давайте-ка сядем вон там в кафе и поговорим.

Почувствовав неладное, Катя сунула в руки Плетнёву кипу буклетов, и быстрым шагом направилась к кафе. Сев за крайний столик, она так громко ударила по нему сумочкой, что напугала официанта, спешащего предложить меню. Отскочив в сторону, он подождал, когда мужчина сел напротив девушки, но предприняв новую попытку предложить меню вновь оторопел, услышав не понятную речь.

– Попроси парня принести воды, лучше минералки. А себе закажи что хочешь, – сказал Плетнёв, вытирая испарину со лба.

Кате ужасно не понравился его панибратский тон, на который он вдруг перешёл. Чувствуя, что закипает от злости, закинув ногу на ногу и скрестив на груди руки, она глубоко вздохнула, и заставив себя улыбнуться, на английском, попросила официанта принести воды с газом.

В упор глядя на Плетнёва, Катя терпеливо ждала, когда он заговорит, но он не торопился, отвлекаясь на всякую ерунду. То стул для него жёсткий, то солнце больно жарко печёт и всё в таком роде. Когда же была принесена бутылка воды, и из высокого стеклянного стакана, им наконец-то была выпита последняя капля, первой, холодным требовательным тоном заговорила Катя.

– Объясните наконец, что мы здесь делаем? Не уж то воды приехали попить?

Я хочу знать, где, когда, и с кем у вас запланированы переговоры?

Если до этого момента Плетнёв выглядел растерянным и немного заискивающим, то сейчас, расправив плечи, уперевшись локтями о ручки плетёного кресла, в его глазах читалась абсолютная уверенность и наглость.

– А никаких переговоров не будет. Мне отказано в аудиенции. Так было сказано в письме, присланного в мой Московский офис, – ответил он.

– Что-о-о? Вы знали об отмене переговоров ещё до отъезда из Москвы?

От изумления у Кати пересохло в горле, и взяв со стола бутылку, она залпом выпила остатки воды.