Роковая ночь (СИ)

Полина Круглова Роковая ночь

Как обычно, по воскресеньям она проснулась в испуге, что проспала. И, как обычно, оказалось, что времени всего часов семь утра, и можно еще спать и спать. И, как обычно, она закрывала глаза и пыталась заснуть, и, как обычно, сон уже пошел гулять. Она еще видела его где-то за поворотом, но знала по опыту, что, как обычно, он уже не вернется в ближайшие часы.

Поэтому она обреченно устроилась поудобнее под теплым одеялом и попыталась подумать о чем-нибудь приятном. Но ничего приятного в голову не лезло, а лезли всякие мысли о завтрашней встрече в адвокатской конторе. Не особо приятная намечалась встреча, по не особо приятному поводу, и кроме того, зная из опыта общения с юристами, наверняка излишне официозная.

Юридический официоз перекинул вяло текущие мысли на собственную персону. Она подумала о том, как запустила себя за неделю болезни. Когда температура, и сопли текут из носа, как вода из крана, не особенно хочется думать о маникюре и эпиляции. Хорошо, что у нее работа, которой можно заниматься и дома, дай бог здоровья придумавшему ноутбук и интернет! Черт, от мыслей о работе все равно не отвертишься, пока лежишь в кровати, значит надо найти какое-нибудь занятие отвлечься и думать о работе только паралельно-второстепенно. А что может занять мысли женщины как не поход по магазинам! Она поморщилась — это точно занятие не для нее, шоппинг она не любила. Но выбираться в выходные из дома надо, хотя бы чтобы не покрыться плесенью. Поэтому сама собой выработалась привычка за неделю придумывать что бы такое надо купить, чтобы с готовой причиной валандаться по торговому центру, заодно можно и в кино сходить, полюбоваться на целующуюся молодежь на нижних рядах, опять-таки развлечение. Она поморщилась, устыдившись: дожила, подглядывать за целующимися парочками в кинозале! Как будто ей заняться больше нечем! Заняться ей всегда есть чем — работой. Этим она могла заниматься 24 часа в сутки и не понимать, как так быстро пролетело время!

Она привычным движением потянулась к прикроватной тумбочке разбудить своего единственного и самого любимого мужчину в ее жизни — ноутбук. Его она действительно любила, холила и лелеяла. Он был ей ближе, чем друг, больше, чем мужчина, он был ее всем!

Проверка погоды, новостей, курс доллара и евро, просмотр набежавшей за ночь почты — разница во времени с разными странами не оставляла ни малейшей надежды, что ее почтовый ящик может быть пуст.

В конце концов, решившись выползать из постели, тем более организм уже требовал уделить ему положенные утренние минуты, Катя поплелась в ванную. Заходя в душ, не могла не посмотреть в зеркало — ну какая красивая женщина себе в этом откажет! Не то, чтобы она считала себя писаной красавицей. Но так как бог не обделил ее умом и склонностью к аналитическому мышлению (вообще на работе поговаривали, что при рождении по ошибке ей вставили мозги мужчины, да вот только сердце женщины, вздыхала она на это) объективно оценивая свое отражение в зеркале, она могла честно признаться себе, что красива. Ей многие говорили, что она красива, но могли это делать из лести, как большинство мужчин, из-за безумной любви, как ее бабушки, из каких-либо корыстных побуждений, как большинство людей в наше время. Как печально, что люди надеются получить что-то взамен на банальную лесть — а уж она-то чувствовала фальш, как музыкант фальшивую ноту.

Но разглядывая себя в зеркале, она поражалась, как бог дал ей так много — все в ее лице и фигуре было правильным и красивым — в классическом понимании красоты. Черты лица тонкие, большие синие глаза, высокий лоб, который особенно нравился бабушкам — обе считали его достоянием, переданным Кате по их, бабушкиным, линям, при чем каждая утверждала, что это именно от ее предков. Поэтому с детства Катя не носила челку, всегда убирала волосы с лица, благо густые каштановые волосы позволяли делать какие угодно новомодные прически, да и просто распущенные тоже выглядели шикарно — ими восхищалась бабушка — папина мама, жившая в Питере. Тонкие запястья и лодыжки, длинные тонкие пальцы — все выдавало в ней «породу» — как любили говорить бабушки, когда в редких случаях собирались вместе.

После автокатастрофы, в которой погибли ее родители, бабушки с каким-то удесятеренным вниманием стали относится к Кате. Она понимала их боль и утрату и то, что таким отношением к ней они хотели восполнить образовавшуюся пустоту, но иногда их повышенное внимание к ее внешности и постоянные напоминания о родословной и красоте, накладывавшей на нее некоторые обязательства жить так, чтобы достойно носить фамилию, очень даже раздражали.