Роковая ошибка княгини (СИ)

– Хотя бы потому, что я рыжая, – с тоской признала Александра. Против правды не пойдёшь. Володе, конечно, не стало понятнее от этого признания, но мы-то с вами знаем, как тяжело оно далось, ведь Саша, бедняжка, так из-за этого переживала! – А рыжие нравятся далеко не всем. На любителя, так сказать. Вы… позволите? – она слегка приподняла его руку и отвела в сторону. На этот раз Владимирцев сопротивляться не стал.

Дела его и вправду были хуже некуда. Как только Александра взглянула на саму рану, то окончательно в этом убедилась. Благо, у неё имелся большой опыт и лёгкая рука, так что Владимир Петрович мог не волноваться лишний раз.

Впрочем, если он и волновался, то не за это.

Когда всё было готово, он даже удивился.

– Что, это всё?

– А что, недостаточно я вас помучила? Хотите ещё? – она доверчиво взмахнула ресницами, а затем улыбнулась, искренне и дружелюбно. Владимирцев поймал себя на нестерпимом желании улыбнуться в ответ, но вместо этого лишь нахмурил густые брови в явном неодобрении. И принялся с тройным усердием застёгивать пуговицы своей рубашки.

– Если это всё, я бы попросил тебя уйти, – вместо "спасибо" сказал он.

Чёртов грубиян! Но Саша в этот раз на него не обиделась. Ясно же, отчего он такой колючий и неприветливый, и ещё неизвестно, как она бы повела себя, окажись на его месте.

– Как вам будет угодно, – пробормотала она и, подобрав свой саквояж, быстрыми шагами направилась к выходу.

Встреча с Мишелем в дверях была попросту неизбежна.

Сашенька даже не удивилась, когда они столкнулись вновь.

– Господи, ну опять… ну сколько можно?! – простонала она в отчаянии, неизвестно к кому обращаясь.

Волконский был на удивление хмур, и на удивление красив. Как обычно, собственно, но сегодня всё равно как-то по-особенному. Он сначала зашёл в палату своего товарища, а затем демонстративно широко распахнул перед Александрой и без того открытую дверь – не в знак вежливости, а в знак того, что в её присутствии здесь точно не нуждаются. По крайней мере, именно так ей показалось.

– У меня складывается неизменное ощущение, что ты за мной следишь, – мрачно сказал он, и голос его не выражал ничего, кроме той самой злой иронии, так ему свойственной. – Куда не приду – везде ты, что за наказание?!

– Больно надо, ваше величество! – не осталась в долгу Александра и на этот раз горделиво удалилась уже без поклона. Много чести для мерзавца, решила она. И с тоской подумала: "Вот и поздоровались, вот и пожелали друг другу доброго утра!"

С ожесточением стуча каблучками по деревянным доскам коридора, она направилась к сестринской, не удостоив Волконского и взглядом. Мишель посмотрел ей вслед, покачал головой и, закрыв дверь, повернулся, наконец, к своему заинтересованно наблюдавшему эту сцену товарищу.

– М-м, доброе утро, – запоздало произнёс он.

– Ты знаешь её? – не скрывая удивления, спросил Владимирцев. – Этого цербера в юбке? Знаешь?

– К сожалению, да, – признал Мишель. – Это моя… я и не знаю, как сказать… видимо, это моя будущая сестра. Мой отец собирается жениться на её матери.

– А она при этом работает в больнице? Что за бред?

– Господи, ну откуда я знаю? – простонал Мишель с тоской. – Владимир, умоляю тебя, давай не будем об этом с утра пораньше! И так настроение ни к чёрту. Лучше помоги разобраться с бумагами, без тебя никак!

– Хорошо, конечно, – с готовностью изрёк Владимирцев, вновь почувствовав себя нужным, полноценным. Жаль, что это бывало так редко! – Но только для начала одна маленькая просьба взамен. Мишель, пожалуйста, сделай что хочешь, используй всё своё влияние, но позаботься, чтобы её от меня убрали! Мне не нужны сиделки. А такие, как она, и подавно!

Мишель уже собрался спросить, а чем это его "сестра" успела так не понравиться Володе за одно короткое утро, но заметил перевязь под не до конца застёгнутой рубашкой, и спросил другое:

– Кто тебя перевязывал?

– Она, чёрт бы её побрал! – гневно изрёк Владимирцев. – Никакого уважения к офицеру, чёрт возьми! Девчонка! Так меня ещё никогда не унижали!

– На бинтах кровь, – отметил Мишель. – У тебя что, открылась рана?

– Какая разница?! – взбесился Владимирцев и протянул руку. – Давай твои бумаги, я посмотрю.

– Владимир…

– Ни слова больше, Волконский! – предупредительно произнёс Владимир Петрович, но руку протянутую всё же никуда не убрал. – Давай эти чёртовы бумаги, пока я не передумал!

– Хм, – только и сказал Мишель, оценивая на совесть сделанную перевязку, но документы всё-таки отдал.

Положив их на колени, Владимирцев принялся старательно застёгивать пиджак аж до самого ворота, чтобы скрыть от своего товарища истинное положение дел.

Но скрыть что-то от Мишеля весьма проблематично. Он умел быть весьма наблюдательным, когда требовалось. Сам не зная зачем, он сказал тихонько:

– Ты бы… поблагодарил её, что ли?

– За что это мне её благодарить? – с подозрением спросил Владимирцев, как будто и впрямь не понимал.