Роковая ошибка княгини (СИ)

– Папа, ты не слышал меня? Я сказала, что хочу быть доктором! Пару часов назад я это поняла, когда эта бедная женщина лежала на твоём столе, истекая кровью, а я смотрела на неё и не знала, что могу сделать, чтобы помочь ей. Так вот, если такое случится в следующий раз, я хочу, чтобы я могла справиться без посторонней помощи, а не смотреть, как человек умирает на моих глазах!

– В следующий раз, я думаю, княгиня Волконская ещё не скоро сядет на лошадь, так что у тебя будет достаточно времени, чтобы научиться, – пошутил Иван Фетисович, и Александра тихонько рассмеялась. И с надеждой взглянула на него:

– Ты научишь меня?

– Саша… – начал было Иван Фетисович, и по его тону Александра сразу всё поняла, а потому повторила вопрос более требовательно:

– Ты научишь меня, папа? И не надо сейчас говорить, что девице положено сидеть с вышивкой или играть на пианино, а не копошиться в чьих-то внутренностях! Я решила. Я хочу быть как ты!

– Я не думаю, что это хорошая идея, – искренне сказал Иван Фетисович, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не улыбаться. Он так любил, когда Саша показывала свой характер! Этим она, правда, походила на мать. Наверное, умение настоять на своём – то единственное, что ей досталось от Алёны.

– Если ты не научишь меня, я попрошу господина Воробьёва, так и знай! – угрожающе сказала она, подняв указательный палец. – Он лечащий врач родителей Сергея, он не посмеет мне отказать!

Иван Фетисович не выдержал и расхохотался. Наверное, это всё от нервов. А может, ещё и оттого, что он был страшно горд, слыша от Александры эти слова.

– Подумать только, меня шантажирует собственная дочь!

– Я просто хочу помогать людям, вот и всё, – примирительно сказала Саша. – Эта женщина ведь могла умереть, а ты её спас. Она такая молодая и такая красивая! И если бы не ты…

– Мы, Саша. Это сделали мы. Вместе. Ты и я. В одиночку я бы не справился, – совершенно справедливо заметил Иван Фетисович. Александра встала со своего места и, подойдя к отцу, обняла его и прижалась к его груди. – Спасибо тебе, моя дорогая, – прошептал он в её волосы.

– Я не хочу, чтобы люди умирали, – произнесла она. – Особенно такие молодые и красивые, как княгиня. Ты научишь меня, папа? – подняв голову, Александра с надеждой посмотрела на отца. – Научишь?

…надо ли говорить, что эта идея не нашла должного отклика у Алёны? Впрочем, её мнения особо никто и не спрашивал. Спустя четыре недели она потребовала развод и сказала, что уезжает. Так как уезжать ей было некуда, Иван Фетисович сказал, что уйдёт сам – возле больницы сдавался небольшой дом, который он вполне мог себе позволить, ведь Волконский и впрямь щедро отблагодарил его за спасение жизни собственной сестры. Иван Фетисович ушёл, и Александра ушла вместе с ним.

Мать, разумеется, была против, кричала и бесновалась, но Саша всё равно ушла, оставив их с Арсением на попечение горничной, которая готовила не хуже самой Александры, так что девочка была уверена – матушка и брат не пропадут. А вот отец, как будет он один? Совершенно очевидно, что без неё-то он точно не справится, да и она без него не сможет, слишком уж любила его!

Конечно, Иван Фетисович говорил, что ей лучше будет и впрямь остаться с матерью, но говорил не очень убедительно – Сашенька видела, на самом деле отец очень хотел, чтобы она пошла с ним. Чтобы взять с собой напоминание о драгоценной супруге, которую он до сих пор любил, несмотря ни на что.

И даже когда об Алёне начали ходить слухи самого недвусмысленного характера – Иван Фетисович всё равно продолжал её любить. И не верил. Однажды он даже ударил Юриного отца, господина Селиванова, когда тот, в пьяном угаре, посмел высказаться об Алёне Александровне дурно. А впрочем, «дурно» ли, если это правда? Сашенька сама несколько раз видела, как из их дома выходят мужчины, причём каждый раз разные. Когда она возвращалась из школы, то старалась ходить по той улице, на которой раньше жила, но в очередной раз наткнувшись на матушкиного кавалера, вынуждена была выбрать себе другой маршрут. Это могло означать только одно, думала она, и оставалось только радоваться, что Арсений возвращается позже и не видит всего этого безобразия – у Алёны хватило ума не крутить романы на глазах у сына.

– Я не верю в то, что эта женщина – моя родная мать! – пожаловалась как-то Александра своему дорогому Серёже Авдееву, когда тот провожал её до дома. – Иногда мне кажется, что меня удочерили!

Они рука об руку шли мимо Алёниного дома, из которого доносился звонкий смех – женский и мужской. И второй принадлежал кому угодно, но только не Сашиному отцу. Сергей пожалел, что они не свернули раньше, и грустно вздохнул в ответ.