Роковая ставка

– Ничего, прорвёмся, – Шелест улыбнулся. – Через болото же прорвались.

Егор кивнул головой и стал смотреть на костёр. Сейчас он думал о Марусе. Судьба девушки беспокоила его сейчас не меньше чем собственная.

А Маруся тем временем сидела у бабки в избе и смотрела в окно. Наступало утро. Первые лучи солнца опалили застывшую землю, пропитанную росой, и над лугом поднимался лёгкий туман. Село давно уже проснулось. Топились печи, гремели ухваты, и вдоль улицы пахло свежеиспечённым хлебом. Бабка тоже топила печь, но ставить в него, увы, было нечего. Бабке всегда помогал Васька, племянник. Но где теперь Васька? Нет его и помощи ждать больше не от кого. Продукты, что вчера принёс Пашка, они не трогали. И не потому, что он запретил. Брать еду, полученную за предательство, Маруся просто не стала. Её вчера водили к офицеру, приехавшему из города. В комнате кроме майора и двух солдат охраны сидел Тарас.

– Вот и смерть моя пришла, – при виде ненавистного хозяина, подумала Маруся, но, к своему удивлению, ничуть не испугалась. – Только быстрее бы, а то надругаются и мучиться заставят.

К её удивлению, офицер задал всего несколько вопросов о Ваське, человеке в капюшоне и отпустил её домой. Когда Маруся уходила, то заметила, как перекосилось от дикой злобы лицо Тараса, но он промолчал.

– Эти не тронули, так Тарас всё одно своего не упустит, – думала Маруся, по дороге домой. – Если не сбегу, то конец один.

Однако ночь прошла спокойно. Вечером пришёл Пашка с котомкой продуктов и поставил её у печи.

– Здесь пропитание, – сказал он, глядя мимо Маруси, заметил, что и вчерашняя сумка стоит нетронутой. – Вы берите, сколько надо, я ещё принесу.

Он потоптался на месте, оглаживая суетливыми руками пиджак, словно не знал, куда их деть, потом добавил:

– Тебе велено было передать, что бы из дома не выходила. Не ровен час, пристрелить могут. Его благородие так и сказали. Если побежит, убить, – помолчал немного, присел на лавку и продолжил. – Ты не думай, Маруся, никого я не предавал. Тарас и без меня всё знал. Его люди тебя выследили. А меня специально в доме оставили, что бы, не мешал.

Маруся спокойно выслушала Пашку, даже не посмотрев на него, а когда он закончил, обожгла гневным взглядом:

– А Егора тоже ты не предавал? Или Тарас без тебя управился?

– Ей богу, как на духу говорю, никого я не предавал, – Пашка повернулся к иконе и истово перекрестился. – Я и знать-то ничего не знал. Спрашивали, не отрекаюсь, но не предавал.

– Мог бы предупредить меня и Егора.

– Не мог, не отпускали меня, – Пашка закурил и, вдруг, словно переменился. – Егора защищаешь? А чего тогда он тебя с собой не взял? А? Меня бросил. Утёк со своим дружком капитаном. Шкуру свою спасал!?

– Объяснила бы я тебе, да боюсь, не поймёшь, – Маруся отвернулась к окошку и замолчала.

Пашка окинул взглядом Марусю и вышел из избы, громко хлопнув дверью.

Егор сидел, привалившись к дереву, и дремал. Болото утомило его. Тело было измотано до такой степени, что казалось чужим и совершенно лишним. Рядом отдыхал капитан. От лощёного офицера не осталось и следа. На траве сидел просто уставший человек, и только измызганная форма выдавала в нём военного. Топь осталась далеко позади. Беглецы прошли уже немало вёрст по тайге. Егор в этой части леса никогда не был, поэтому ориентировались по расплывшейся карте капитана. По его словам, красные должны были уже давно показаться, но кроме лесной живности им никто не попадался. Никакого барака и в помине не было. Коней они потеряли, продовольствием не запасались. Приходилось перебиваться ягодами, щавелём. Пробовали жарить грибы, но оба одинаково в них не разбирались, и рисковать не стали. Стрелять зверей капитан поостерегся.

– Знаете, Егор Владимирович, что нас отличает от простого крестьянина? – неожиданно спросил капитан и, не дождавшись ответа, пояснил. – Для них дикая природа как мать родная, даёт жизнь. Они живут ею. А для нас с вами тайга, увы, смерть. Даже вы за столько лет пребывания здесь не смогли адаптироваться. Делайте выводы, господин интеллигент.

Егор лишь лениво открыл глаза и искоса посмотрел на неуёмного капитана. У него всю дорогу из головы не выходила Маруся. Он чувствовал себя предателем.

– Наобещал, защитить клялся, а в итоге бросил, – без конца крутилось у него в голове. – И кто ты после этого? Сволочь последняя и больше никто. Гоняемся за какими-то алмазами, золотом, а людей бросаем….

Шорох, раздавшийся неподалёку, отвлёк от мрачных мыслей Егора. Он плотнее прижался к дереву и посмотрел на капитана. Тот тоже насторожился, вынул наган и взвёл курок. Оба до боли в глазах всматривались в сумрак леса.

– Тихо, господа офицеры, бросьте оружие, поднимите руки, – раздался негромкий, но властный голос сзади.