Роковая страсть чукотской красавицы Тинун (СИ)

  --Не надо. А то и в самом деле кого-нибудь пырнет,- остановил ее Николай.- Давай лучше отметим мой сегодняшний успех.

  И не удержался, похвастал:

  --Твой муж сегодня убил первую в своей жизни нерпу!

  --Я всегда верила в тебя, любимый, что ты станешь хорошим охотником,- Соня чмокнула его в щеку и сказала:

  --Иди переодевайся. А я накрою праздничный стол.

   Уже засыпая, Соня спросила мужа:

  --Тебя и в самом деле не интересно, с кем последнее время встречается Тинун?

  --А ты знаешь?- Николай вдруг почувствовал, как в нем просыпается ревность.- Почему не сказала Петру?

  --Во-первых, это не моё дело, а, во-вторых, поговаривают, что Тинун стала охоча до молодых ребят. Откуда мне знать, где она могла быть сегодня?

   Соня уже давно уснула, а Николай все ворочался с боку на бок. Размышлял о Тинун и своем к ней отношении. Несмотря на все ее пороки, он чувствовал, что не до конца переборол в себе все чувства к ней. Что-то оставалось внутри него и при одном упоминании о ней, зажигалось искрящимся огоньком в душе. И этот огонь иногда очень больно обжигал. Так было и сегодня, когда Петр сказал, что Тинун только и бредит им, и еще теперь, после слов Сони о многочисленных ее любовниках. "Лучше бы она куда-нибудь уехала," - подумал он с горечью, понимая, что самостоятельно будет трудно окончательно забыть ее.

   С охотой последние дни Николаю не везло. Капканы чаще всего оказывались пустыми, хотя следы зверьков показывали, что они приходили полакомиться мясом. А потом испортилась погода. Задул нудный холодный северный ветер. Временами он закручивал такие снежные вихри, что ни о какой охоте и речи быть не могло без риска для жизни. В сотне шагов ничего не было видно. Николая безделье настолько мучило, что он все же решил рискнуть проехаться проверить капканы.

   Соня как могла, удерживала мужа, но он был несговорчив.

  --В случае чего пересижу непогоду в балке,- успокаивал он жену.- Заодно проверю его состояние. Как держит тепло после ремонта. Ползимы прошло, а мы так и не удосужились побывать в нем.

  --Останься дома. Мне через несколько дней уезжать на фестиваль. Хотелось бы побольше побыть вместе,- не отступалась Соня. И когда он продолжал настаивать на своем, жена решительно заявила, что тогда поедет на охоту вместе с ним. Тем более, что впереди были два выходных дня и ее присутствия в мастерской не требовалось.

   Не успели отъехать и сотни метров, как село полностью поглотила снежная круговерть. Маршрут выбрали вдоль ледового припая. Здесь ветер хоть и был сильным, но видимость оставалась хорошей. Вcе, что можно было сдуть с ледяного поля, ветер уже сдул. Первый проверенный капкан оказался пустым. Но Соня вдруг обратила внимание, что в паре метров от капкана были видны следы обуви. А при внимательном рассмотрении обнаружились следы присутствия человека и рядом с капканом. Они были неплохо замаскированы.

   Окончательно подозрение переросло в уверенность: кто-то чужой похозяйничал здесь, когда обнаружили маленькую каплю крови на одной из металлических частей капкана. Соня сама всегда тщательно убирала кровь предыдущей жертвы и этому научила мужа. Иначе зверь не подойдет к приманке.

  --Давай гони к балку,- предложила она.- Чувствую, что там нас ждет сюрприз.

  И оказалась права. В балке было тепло, а на лежанке под завывание ветра мирно спал Петр Кутылин. Было видно, что совсем недавно он обрабатывал шкурки песцов. Еще сырые, они висели в углу балка.

   Разъяренный кощунством односельчанина Николай сорвал с плеча карабин и наставил на Кутылина. Казалось еще мгновение и он выстрелит. Но в последний момент сдержался и ткнул ему в бок дулом.

  --Вставай, ворюга! А то в спящего стрелять как-то не с руки.

  Петр в испуге подхватился с лежанки и стал умолять:

  --Не стреляй, я все шкурки отдам. Кэллы попутал.

  --И как давно тебя черт попутал?- строго спросил Николай.

   Петр вдруг прослезился, захлюпал носом и стал жаловаться:

  --Стал жену ругать, что часто стала из дома пропадать. А она мне в ответ: а какая, однако, польза от тебя? Другие мужики шкурки песцов, лисиц приносят домой, а ты, упрекает, даже свежего мяса и рыбы добыть не можешь. Я говорю ей, что зато я летом морзверя добыл побольше других. И оленей у меня стало больше, скоро свое стадо будет. А на пушных зверьков охотник я плохой. Нет у меня терпения выслеживать их. А она мне в ответ: не можешь охотиться - иди воруй. Я думал пошутила, а она как-то ночью толкает меня:

  --Тыкхы, тыкхы! Поднимайся. Соня знает, что так только вора будят. Вот и пошел. Однако, плохо сделал, но я все верну. Одну шкурку только Тинун подарю.

  Когда Петр ушел, Соня сочувственно сказала:

  --Совсем Петр плохой стал. Надо будет с Тинун поговорить.

   * * *