Роковая строфа

– Да, действительно, – задумчиво скала Маша, – ты тогда так поспешно уволился, я ничего не знала о тебе…

– Да что мы все обо мне, да обо мне, – всполошился Сергей, – как вы сами? Борис Петрович? Андрей?

– Боюсь, Ваня, что мне нечем тебя обрадовать, – вздохнула Маша.

– Я кое-что слышал, – опустив голову, произнес Иван, – но не хотел верить…

– К сожалению, – голос Маши дрогнул.

Иван как-то сразу погрустнел, опустил голову и замер, глядя на сложенные лодочкой ладони. Потом, когда его окликнули товарищи, очнулся, улыбнулся своей замечательной улыбкой, взмахнул рукой:

– Вы идите, – крикнул он, – я скоро вернусь.

И Маша испытала к нему чувство благодарности за то, что он не бросил её, не ушел поспешно к своим, несомненно, важным делам.

– Ты давно здесь, Ваня? – спросила Маша.

– Несколько лет.

– И, хочешь остаться? – робко предположила она. – Извини, что я так допрашиваю, просто все это так неожиданно.

– Нет, ничего, – успокоил ее Иван. Он пожал плечами, – мне здесь очень хорошо, – признался.

– Да, я понимаю, – согласилась Маша.

Он пристально посмотрел ей в лицо, словно засомневался в том, что она действительно понимает, может понять.

– Вы здесь какими судьбами? – Он снова резко сменил тему.

– Приехала за советом к духовному отцу, – ответила Маша, – жду, когда начнется служба.

– Да, конечно! – Вспомнил Иван, – вы же рассказывали мне! Только как это я не видел вас ни разу.

– Я редко приезжала, – призналась Маша, – столько всего произошло! Я и дома-то почти не была, все по заграницам моталась, – она усмехнулась горько.

– Весь мир посмотрели?

– Нет, не весь…

– И что же, открылась вам правда? – не унимался Иван.

– Что ты, Ваня, – вздохнула Маша, – правду не там искать надо. Там – одна только суета, да страсти.

Она снова посмотрела ему в глаза и удивилась лучистости и теплоте его взгляда.

– Ты изменился, Ваня, – сказала она.

Он вскочил, сделал несколько широких шагов вдоль скамьи, развернулся снова сел:

– Мария Петровна, вам очень плохо? – Голос его был полон искреннего, неподдельного сочувствия. Маша от неожиданности резко вдохнула воздух, закашлялась:

– Так сильно заметно? – тихо спросила она.

Он развел руками, и взгляд его сделался виноватым:

– Я мог бы чем-нибудь помочь вам?

Она едва коснулась его руки, говорить стало трудно, слезы подкатили к горлу:

– Ты мне очень помог, Ваня, – с благодарностью произнесла она. – И не зови меня, пожалуйста, Мария Петровна!

– Но я вас так называл, раньше…

– Это было давно, меня так никто не зовет, – сказала Маша. Она достала платочек, промокнула глаза, улыбнулась Ивану, – Хотя, знаешь, может быть, мне тоже теперь следует называть тебя как-то по-другому?

– Нет, – растерялся он.

– Тогда зови меня Машей, хорошо?

– Хорошо…

– Мне пора, – сказала она, вставая со скамьи, – служба начинается.

Он тоже встал, крепко пожал ей руку.

– Нет ли у вас, у тебя, – он запнулся, – запиши номер моего телефона, – поспешно поправился Иван, – вдруг, когда-нибудь еще приедешь, и мы сможем поговорить по душам.

– Конечно, Ваня, – Маша протянула ему свою визитную карточку, достала телефон и записала под диктовку его номер.

105

Когда закончилась служба, Маша, остановилась у выхода из храма, поджидая отца Варнаву.

Наконец, она увидела его, он задержался с несколькими прихожанами. Когда все они направились к выходу, Маша робко шагнула навстречу.

– Мария, дочь моя! – негромко воскликнул монастырский священник, узнавая ее.

Маша, опустив голову, подошла за благословением.

– Как давно тебя не было, – посетовал отец Варнава, благословляя духовную дочь.

Маша коснулась губами его пахнущей ладаном кисти.

– Простите, отче, – шепнула она.

– Бог простит, – улыбнулся священник, – ты хотела поговорить?

– Да, я очень нуждаюсь в беседе с вами, отче, – негромко сказала Маша.

– Ну, что же, – отец Варнава на минуту задумался, – это можно устроить, – согласился он.

– Я вас отрываю от чего-то важного, – испугалась Маша.

Он покачал головой:

– В кои то веки приехала ко мне духовная дочь, что же я для нее не найду времени? – удивился монах.

– Нерадивая дочь, – вздохнула Маша.

– Ну-ну, притчу о блудном сыне помнишь?

– Помню…

– Пойдем, давно ты в гостях не была, я уж думал: позабыла…

В келье отца Варнавы мало что изменилось, но Маша все-таки оглянулась, улыбаясь:

– Как хорошо у вас тут, – вздохнула она.

Отец Варнава усадил ее у стола, сел напротив, пытливо вгляделся в ее лицо:

– Что-то ты грустная, – сказал он.

– Я за советом приехала, отче.

– Помогу, чем смогу, – развел руками священник.

Маша замялась, опустила голову, рассматривая свои руки, сложенные на коленях, вдохнула и выпалила:

– Я хочу уйти от мира!

– Вот так, так! – изумился отец Варнава.

– Вы удивлены?

– Не ожидал, признаться, совсем не ожидал, – сказал священник.