Роковая строфа

– Я рад за тебя, – отозвался Борис.

– А расстроилась я потому, что не знаю, хочет ли Иван остаться в монастыре. Потому что, если он действительно решил уйти от мира, то я не имею права даже в мыслях думать о нем, как о мужчине, понимаешь?

– Маша, я в этих вопросах не силен, – вздохнул Борис, – поговорила бы ты лучше с отцом Варнавой.

– Вероятно, ты прав, – неожиданно для Бориса, сестра согласилась с ним.

118

Маша и не подозревала о том, что Иван Берестов давно и, как ему казалось, безнадежно влюблен в нее.

Все эти годы он пытался забыть свою любовь, изгнать из своей памяти. С самой первой встречи, с первого взгляда Иван знал, что эта девушка – его вторая половинка, и никто не сможет занять ее место в сердце молодого человека. Его робкая любовь, безмолвная, созерцательная, была направлена только на то, чтобы Маша была счастлива. Он был рядом до тех пор, пока в жизни девушки не появился Андрей. И тогда Иван решил, что он не имеет права дольше оставаться в доме Шахматовых. Но за то время, пока он общался с Машей, Иван полностью переменился. Если раньше его мечты и стремления не простирались далее тихой семейной жизни, то на момент ухода от Шахматова, Иван Берестов твердо знал, что ему делать дальше.

Иван воспитывался в большой православной семье, у него было два брата и две сестры. Теперь они жили со своими семьями в разных городах. Мать и отец – пенсионеры, вели довольно активную жизнь, они помогали своему Храму, участвовали в различных мероприятиях, организуемых приходом. Мама огорчалась от того, что никто из ее детей не посвятил себя служению Церкви. Поэтому, когда Иван сообщил родителям о своем решении поступать в семинарию, они, конечно, обрадовались и всячески поддержали его. Иван окончил семинарию, но так и не женился. Он попросил благословения на дальнейшую учебу уже в Духовной Академии.

В семье стали думать, что их сын и брат решил стать монахом. И, хотя разговоров на эту тему не велось, родители, втайне гордились Иваном.

И все-таки что-то удерживало Ивана от принятия монашеского пострига. Хотя он все чаще задумывался об этом, даже советовался со своим духовным отцом. Но старенький священник, который крестил его и его сестер и братьев, был давним другом семьи и ее духовным наставника, на вопрос Ивана о принятии пострига, только покачивал головой и улыбался:

– Погоди еще, чадо, – говаривал он.

И Иван ждал.

За время учебы в Академии он познакомился с разными людьми, были среди его друзей и монахи, и священники, и такие же, как он сам, неопределившиеся. Каждый со своей судьбой, своими мыслями и надеждами. Всех их объединяла Православная вера, все они служили Церкви, и каждый, так или иначе, искал себя в лоне ее. И только Иван все никак не мог понять своего пути.

Но он не роптал. Он ждал.

В тот осенний день, когда он неожиданно увидел Машу, сидящую на скамейке у источника, Иван понял, что его прежняя любовь не забыта, что она только уснула на время, но вот, появилась Маша, и таким теплом и светом повеяло на Ивана, такой невыразимой нежностью затрепетало его сердце! Она оставалась прежней, все той же милой чистой девушкой, как будто время пронесшееся между ними, было не в силах оставить на ней своей печати.

Он думал о ней весь остаток дня и всю ночь, и все следующие дни и ночи; но мысли его были чисты, не было в них ничего грешного, того, что обычно называют страстью или вожделением. Нет, Маша виделась ему со своей тихой улыбкой, открытым взглядом теплых лучистых глаз, мягким движением рук, темной прядью, выбившейся из-под шали на чистый лоб. С ней хотелось говорить, хотелось коснуться ее руки, погладить щеку; хотелось видеть ее по вечерам, когда за окнами шумит дождь, или снег сыплет хлопья, желтые от уличных фонарей. Она была родной и близкой, и именно ее он искал и ждал всю жизнь.

Он решился позвонить Маше; и очень обрадовался, когда она попросила его встретиться с отцом Варнавой.

Ивану приходилось и раньше общаться с монахом. Он помнил отца Варнаву еще с тех времен, когда работал у Шахматовых. Обучаясь в Академии, Ивану несколько раз удалось говорить с ним. Правда, Иван не знал, помнит ли его отец Варнава.

Улучив минуту, Иван подошел после службы к монаху и обратился к нему от имени Маши. Отец Варнава не удивился, он как будто ждал, что именно Иван сообщит ему о том, что Маша собирается приехать.

Священник был ласков, смотрел внимательно, расспрашивал о семье, родных, о том, как продвигается учеба, словом, задавал обычные вопросы, но Иван чувствовал неподдельный интерес, а потому отвечал с удовольствием, искренне и подробно. После этой беседы отец Варнава пригласил Ивана бывать у него. Неожиданно возникшие теплые отношения с духовным отцом Маши, несказанно радовали Ивана, словно священник сблизил их, стер некую грань, черту невозможности, через которую Иван не смог бы переступить самостоятельно.