Роковая строфа

Соболев слушал молча. Он чувствовал себя человеком, привязанным к креслу, да к тому же с кляпом во рту. Не смотря на долгое обдумывание и подготовку к этому разговору, Соболев был ошарашен. Он мучительно искал возможность пробиться в словесном потоке, извергаемом Шахматовым и не находил ее. Но Соболев не был юной неопытной девушкой. Поэтому, немного придя в себя, он громко сказал, перебивая Бориса:

– Извините, вы так и не сообщили мне, что вам ответила моя дочь на ваше объяснение в любви?

Борис запнулся, поморщился слегка, но тут же вежливо улыбнулся:

– Рита сказала, что я могу надеяться. Видимо, она хочет разобраться в своих чувствах. Это понятно, не так ли?

– Ну, что же, – сказал, вставая, Соболев, – благодарю вас за откровенный разговор. За ваше предложение, которое, как это…, – он попытался сказать что-то, но подумал и махнул рукой. – Я думаю, время покажет.

Борис проводил его до машины, крепко пожал руку.

– Счастливой дороги, – крикнул он вслед. Правда, Соболев этого не услышал. Он думал.

* * *

Вернувшись, Соболев сразу пошел к дочери.

– Папка, где ты был? – Рита уже собиралась ложиться спать, но все-таки решила дождаться возвращения отца, тем более что он исчез, не предупредив ее.

– Я был у Шахматова, – устало сказал Соболев, садясь в кресло.

– Что вы делали? – Рита устроилась рядом с отцом на диванчике.

– Шахматов делает тебе официальное предложение, – сразу сообщил отец.

– Как это романтично, – мечтательно пропела Рита и улыбнулась чуть насмешливо, – только немножко старомодно, тебе не кажется?

– Рита, ты можешь отнестись к этому с большей серьезностью? – попросил Соболев.

– Прости, пап. Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала?

– Раньше, в твоем пресловутом девятнадцатом веке, принято было давать какой-нибудь ответ на предложение руки и сердца, насколько мне известно, – Соболев насупился.

– Я должна это сделать прямо сейчас? – испугалась Рита.

– Да никто тебя не гонит! – вспылил отец. – Хотя бы объясни мне, что все это значит, давно ли Шахматов питает к тебе нежные чувства и все такое… В общем, ответь мне, он тебе нравится?

Рита задумчиво накручивала на палец прядь волос. Помолчали. Потом она произнесла:

– Нравится… Скорее, нравится… Но, я не влюблена, папа.

– Ты ему обещала что-то?

– Я?

– Не придирайся к словам! Ты дала ему надежду?

– Пап, мы просто друзья, и все. Да, он говорил мне, что любит меня. Но предпочел не возвращаться к этому разговору, увидев… в общем, он понял, что его объяснение мне неприятно.

– Странно, – самому себе сказал Соболев.

– Что странно?

– Странно то, что ваши слова не совсем совпадают. Что-то здесь не то.

– Пап, не надо так близко к сердцу принимать чужие слова. А потом, знаешь, может быть, я действительно хочу замуж за Шахматова, – она весело глянула на опешившего отца, – Да, вот такие мы девушки непредсказуемые!

Соболев поморщился и прокомментировал:

– Кто вас поймет… Может, действительно блажь… Делай, как знаешь, – сказал он дочери, целуя ее в щеку. – Я тебя все равно люблю, что бы ты ни выбрала, я соглашусь с твоим выбором. А что мне старику остается? – он смешно сморщился.

– Ладно, ладно, старикан! – засмеялась Рита, они снова расцеловались и пожелали друг другу спокойной ночи.

– И, все-таки, скажи доктору, чтобы отпустил меня покататься на горных лыжах, – напоследок попросила Рита.

– Хорошо. Куда ты хочешь поехать?

– В Австрию, там открылся новый лыжный курорт, это недалеко от Инсбрука.

– Ты едешь с ним?

– С ним.

– Обещаешь не делать глупостей?

– Обещаю.

42

Неделя, проведенная в Австрии, была изумительной. Горнолыжный курорт в Зельдене оказался выше всяких похвал. Два дня Рита и Борис наслаждались купанием в бассейнах термального комплекса, потом, перебравшись в гостиницу самого лыжного курорта, принялись обследовать местные красоты. Облачившись в новенькие костюмы, поднимались на подъемниках на знаменитые трехтысячники; замирали от восторга на смотровых площадках. Рита довольно лихо каталась на несложных трассах, кокетничала с симпатичным инструктором, который неизменно засыпал ее комплиментами. Вдвоем они уговорили Бориса съехать с горы до первой смотровой площадки. И он сделал это, вопреки инстинкту самосохранения и отчаянно злясь на инструктора. Получилось – ничего себе. Ему даже понравилось.

Не нравилось ему то, что Рита кокетничала напропалую; под ее обаяние подпадали и медлительные немцы, и мускулистые красавцы из команды дельтапланеристов, какой-то швейцарец, то ли банкир, то ли… Вечером Рита неизменно тянула Бориса окунуться в здешнюю светскую жизнь, с ее ресторанами, клубами, карнавалами и всевозможными шоу.

За неделю Борис смертельно устал, поссорился с дельтапланеристами, немцами, инструктором и банкиром. Он начал брюзжать. Рита подсмеивалась над ним. И Борис, совсем было, разочаровался, но тут ему помог случай.