Роковая связь (ЛП)

Совсем неважно, чем бы закончилась эта альтернативная жизнь. Эта жизнь не сложилось, у нее наличествовала собственная. А ее — за исключением четырех лет работы в «Фермерской истории» — была горсткой неудач, которые Бог связал вместе и окрестил как Энни Байерс. Она прожила четыре года в Калифорнии, прежде чем ее отправили обратно в Канзас и вернули к поганой жизни, где звонки близнецам попадали на «несуществующий номер телефон», а девочка больше не была знаменитой. Она была просто жирной, ленивой Энни, которая больше не приносила прибыль, вместо этого набивала рот беконом.

В свой двадцать первый день рождения девушка жила в хостеле в Сан-Франциско, регистрировала посетителей и убирала комнаты в обмен на жилье, когда туда вошел мужчина, сверкнул значком частного детектива и спросил, не Энни ли она Байерс.

Девушка села в тачку, ее отвезли в банк и подписали бумаги, по которым та становилась владельцем траста, созданного под эгидой «Фермерской историей», куда ежегодно отчислялась половина ее доходов в течение всех четырех лет, пока «Фермерская история» выходила в эфир, плюс тринадцать лет показов. Один тайный подарок от мамы Бэт, который был не таким уж и дурным, уж точно не для Норы.

Подарок на сумму в более полумиллиона долларов. Бабло принадлежало ей. Не связанные никакими обязательствами деньжата, которые только и ждали, чтобы их потратить.

Она переехала во Флориду, сняла небольшую квартирку недалеко от пляжа и разработала план: как изменить свою жизнь, как улучшить ее, как получить все, что когда-либо желала.

На первый шаг этого плана ушло три года: законная смена имени, похудение на шестьдесят восемь фунтов, семнадцать операций по коррекции лица и тела, уроки голоса, убравшие все намеки на канзасскую деревенщину. Через неделю после двадцать четвертого дня рождения Нора Кемп приехала в Голливуд с профессиональными снимками и проработанным прошлым. Первой целью было найти своих близнецов. Превратить себя в важную личность в Голливуде являлось следующей целью.

На выполнение последнего ушло еще шесть лет, однако она справилась. Вылепила идеальную жизнь с идеальным женихом, идеальной карьерой, идеальной репутацией.

Иногда она ощущала себя защищенной и неприкасаемой.

А иногда казалось, что единичный случай, один неверный шаг — и все рухнет.

Единичный случай вроде смерти. Вроде двух смертей.

Нора смотрела в зеркало, тщательно нанося макияж на шрамы, и чувствовала, как тщательно выстроенный мир начинает трепетать и трещать по швам.

История Норы с «Фермерской историей» была тайной, которая успешно утаивалась от общественности на протяжении десяти лет. Теперь, когда на их жизни навели микроскоп, история просочиться наружу. Это было не менее — если не более — пикантно, чем то, что она переспала с близнецом Хью. Публика обожала разоблачения, а сравнения фотоснимков Кемп с фотографиями толстой и страхолюдной Энни заставят лыбиться любую домохозяйку и отвернуться любого озабоченного благоверного.

До чего же несправедливо. Она горбатилась, чтобы в итоге уродливое начало выставляться напоказ. Чтобы ее называли шмарой. Чтобы на нее повесили ярлык тупой бабы, влюбившейся в убийцу.

До чего же несправедливо, но, вероятно, Нора этого заслуживала. Возможно, таковым было ее наказание.

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

СОУЧАСТНИК

Думаешь, что знаешь человека, потом он воскресным утречком тайком ускользает из дома и встает перед полуприцепом.

Джози Бланк сидел в гостиной дома, который они делили с Ноланом Прайсом, и дрожащей рукой гладил длинношерстную кошку. Когда кошка замурлыкала, он попытался пошевелиться, встать и что-нибудь съесть, ответить на звонок детектива, организовать похороны. Вместо этого он сидел, уставившись на кресло Нолана, и пытался смириться с мыслью, что тот больше не сядет в него. Больше не будет высмеивать наряды Джози, жаловаться на мать, смеяться так сильно, что фыркает, и целовать его, только чтобы заткнуть.

Задача была невыполнимой. Три года отношений. Вот и все, что у них было. Джози ждал предложения. Предложения и волнительной подготовки к свадьбе. Вместо этого он получил задачу — организовать похороны.

Где-то Нолан должен был записать пожелания. Вероятно, в кабинете — тесной комнатке, где стояли лоток Тыковки и эллиптический тренажер, которым пара очень пренебрегала. Джози заставил себя согнать пухлую кошку с коленей и подняться на ноги. Боже, придется позвонить матери Нолана. Женщина не должна была узнать об этом ни из интернета, ни из полиции.

Он добрался до кабинета и сел в кожаное кресло перед деревянным бюро. Открыв встроенный ящик с папками, без труда нашел ту, что была озаглавлена: «Последняя воля и завещание». Послав безмолвную благодарность небесам, он положил папку на стол и открыл ее.