Роковая связь

До того сентябрьского вечера два года назад, когда Мэг ошарашила его на кухне заявлением, что она хочет ребенка, его жена была весьма агрессивно настроена к идее деторождения. Майк иногда с тоской подумывал о собственном ребенке, понимая, что они располагают неисчерпаемым запасом бебиситтеров. Однако и он все более ясно сознавал, что даже самые очаровательные детишки быстро превращаются в трудных подростков. Он, конечно, отдавал себе отчет, что смотрит на всех этих юношей и девушек глазами сотрудника средней школы, то есть его точка зрения в корне отличается от точки зрения родителей, любящих свое чадо безусловной любовью. Постоянно окруженный этими своеобразными существами неопределенного возраста (кто они? взрослые? дети?), он относился к ним хоть и доброжелательно, но достаточно критично. Отсюда его склонность обращать внимание на темные стороны их характера, на безумную предрасположенность к риску, на экспериментирование со всевозможными формами пограничного поведения, от подобострастия до жестокости, на патологическую неорганизованность, приводящую к потребности в избыточном сне, на ранимость, обусловленную бушующими гормонами, на экстремальные тенденции в области личной гигиены (впечатляюще длинные нестриженые ногти у мальчиков; девочки, меняющие наряды по три раза в день, и это не считая спортивной формы!). Размышляя над всем этим, Майк пришел к выводу, что именно предвзятое отношение к подросткам лишило его желания обзавестись своим собственным. Возможно, теперь Мэг уже родила ребенка. Когда они расстались, вскоре после скандала, ей все еще было сорок три года. С тех пор они почти не общались, разве что через адвокатов. Их бездетность привела к тому, что Рождество, которое в начале их супружеской жизни казалось им необычайно романтичным праздником, утратило всю свою магическую притягательность. Они ожидали его только потому, что оно предоставляло им двухнедельный отдых от шести сотен подростков.

Майк передумал пить в гостиной и направился обедать в таверну, где его проводили в отдельную кабину с двумя креслами. В воздухе витал легкий цветочный аромат, а из динамиков над головой звучала классическая музыка, не имеющая, насколько Майку удалось определить, никакого отношения к Рождеству. У него за спиной были высоченные — от пола до потолка — окна (чтобы открыть такое окно, приходилось наклоняться вниз, а затем тянуть вверх), служившие неиссякаемым источником сквозняков. Майк уже успел изучить меню. Оно было простым, но надежным: феттучини[21] с черным перцем, чизбургеры, сэндвичи с индейкой, суп. В городе были рестораны и получше, и он уже побывал в них, но ему нравилась непринужденная атмосфера таверны, где на всех картинах красовались коровы, призванные напоминать посетителям о чизбургерах, один из которых он и решил заказать, несмотря на принятое ранее решение не есть красного мяса. Это решение было принято на пустом месте, поскольку в последний раз на приеме у врача Майк был два года назад, еще в Авери. У школьного врача доктора Воуна на верхней губе была родинка таких размеров, что любой пациент поневоле только на нее и смотрел. Бывая в его кабинете, Майк каждый раз удивлялся, почему человек, имеющий доступ к медицинскому обслуживанию самого высшего уровня, не хочет ее удалить. Или вместе с ней он лишился бы и части губы? Майк плотно сжал свои собственные губы, только представив себе соответствующую операцию и сопряженную с ней боль.

Подняв голову, он увидел женщину, расположившуюся в кабинке напротив. Она надписывала адреса на белых конвертах, время от времени сверяясь с маленьким блокнотом на спирали. Она писала, смотрела на конверт, брала другой конверт и снова писала. Рождественские открытки? Майк пытался незаметно наблюдать за ней. На ней были черный свитер с длинными рукавами, доходившими ей до самых пальцев, обтягивающие джинсы и высокие туристические ботинки. У нее были белокурые волосы (если и крашеные, то очень дорогой краской). Майк даже не представлял ее возраст. Она была не молодой и не старой. Определение «женщина средних лет» ей тоже не шло, поскольку рождало в воображении коротко стриженную и несколько расплывшуюся в талии особу, которая ни за что не надела бы свитер с такими длинными рукавами и такие тесные джинсы. Когда официантка принесла ее заказ, женщина отложила конверты. Она подняла голову и встретилась с Майком взглядом, но не улыбнулась. Майк отвел глаза.

Он услышал тихий возглас и опять взглянул в ее сторону. Белокурая женщина откусила от своего чизбургера, и мясной сок, темно-розовый и прозрачный, забрызгал тыльную сторону ее руки и даже манжет свитера. Она рассмеялась сама над собой и промокнула сок салфеткой. Она снова подняла глаза на Майка, на этот раз несколько застенчиво. Женщина улыбнулась ему милой, но грустной улыбкой и вернулась к чизбургеру.

«Вряд ли она здесь с мужем», — подумал Майк. Женщины предпочитают обедать в обществе своего спутника, хотя ничего не имеют против одинокого завтрака и ленча.