Роковая тайна сестер Бронте

– Хозяин очень устал. Он отправился спать в свою комнату, как только вы пришли в себя.

– Уважительная причина! – ответила миссис Бронте с невозмутимым видом, так что у Нэнси не сложилось определенного впечатления, говорила ли она искренне или же с сарказмом, после чего хозяйка снова оказалась во власти тяжелейшей предсмертной лихорадки.

На сей раз бред ее носил несколько иной оттенок, нежели было прежде. В нем явно ощущалась доля здравомыслия, и, тем не менее, Нэнси не могла слушать слова хозяйки без внутреннего содрогания.

– Скажи мне, Нэнси, что такое Бог? И есть ли Он вообще?

– Да что ж вы такое говорите, миссис Бронте, – испугалась Нэнси.

– Господь всемилостив и всемогущ, – продолжала жена пастора, словно бы не услышав реплики служанки. – Он ни за что не допустил бы, чтобы шестеро малолетних детей остались без матери. Ведь так оно и будет – я чувствую, что скоро мне суждено покинуть этот мир. – Нет! Бога нет! Ты слышишь, Нэнси? Его не существует. Есть только Дьявол с его коварными происками.

Преподобный Патрик Бронте, услышав эти отчаянные выкрики, продравшиеся сквозь лязг пилы, пришел в негодование. Он прекратил свое занятие и стал внимательно прислушиваться к бессвязным, но далеко не бессмысленным репликам своей супруги.

Миссис Бронте упорно продолжала:

– Если бы Господь и вправду существовал в своей небесной обители, Он не оставил бы меня теперь, в последние минуты моей жизни. Он непременно скрасил бы их, прислав ко мне моего дорогого Патрика. Но оба они, словно сговорились между собой и упорно стоят на своем, даже не пытаясь развеять мои сомнения. Господь Бог оставил меня, а Патрик, верно, будет вполне доволен, когда… мое бездыханное тело мирно ляжет под сводом церкви. Вот и все. Прощай, Нэнси! И все же… Если бы Патрик любил меня хоть вполовину так же преданно и беззаветно, как я люблю его, он непременно пришел бы ко мне! Без сомнения!

Тут дверь комнаты резко распахнулась, и Мария увидела своего милейшего супруга – возбужденного и взлохмаченного. Патрик поспешно направился к своей жене, чтобы в последний раз обнять ее.

– Ты здесь, со мной, – проговорила она, хрипя от удушья. – Ты не оставил меня, мой дорогой супруг. Прошу тебя, не оставь и их. Наши бедные дети будут расти без матери.

– У них есть отец, – ответил преподобный Патрик Бронте. – Наши дети никогда не будут обездолены. Никогда! Клянусь: я сделаю для них все, что в моих силах!

Мария горячо прочла Господу благодарственную молитву и умерла счастливой, с ангельской улыбкой на устах.

Глава 3. Тетушка

Страшное несчастье, постигшее семейство Бронте, повлекло за собой бесконечную вереницу печальных обстоятельств, сделавших его положение поистине угрожающим. Дети хозяина внезапно заразились скарлатиной, протекавшей в крайне тяжелой форме, и жизнь их находилась в опасности.

Молодые служанки, почувствовав себя свободнее без пристального надзора своей хозяйки, стали беспорядочно и стремительно расходовать семейный бюджет. Средства к существованию таяли мгновенно. Требовалось непременно предпринять соответствующие меры, чтобы исправить положение.

Патрик Бронте продолжал усердно трудиться в своем приходе, и работа оказывала целительное воздействие на его внутреннее состояние, что благотворно отразилось и на внешнем облике пастора: лицо его, отличавшееся последнее время крайней бледностью, теперь посвежело и порозовело, глаза, зачастую печально устремленные в пространство, заметно ожили. Прихожане безмолвно, с величайшим благоговением внимали преподобному Патрику Бронте, читавшему сейчас свою обычную проповедь. Взгляд его с нескрываемым интересом бродил вдоль скамей помещения, бегло окидывая ряды посетителей, подавляющее большинство которых были хорошо знакомы пастору, ибо являлись его постоянными прихожанами.

Но вот в одном из потаенных уголков преподобный Патрик Бронте заметил едва различимый при скудном освещении силуэт женской фигуры, что показалось ему весьма странным и подозрительным, так как обыкновенно это место пустовало. Мистер Бронте стал внимательно присматриваться к новой прихожанке. Та усердно молилась, опустив голову, и лица ее не было видно. Когда же она наконец подняла глаза на пастора, тот мгновенно осекся, почувствовав, что язык его точно прилип к гортани. Выдержав некоторую паузу, преподобный Патрик Бронте продолжил проповедь, но теперь он стал говорить как-то очень быстро и машинально, совершенно не вдумываясь в смысл собственных слов.

Церковный колокол мерными, сочными ударами возвестил полдень. Богослужение закончилось; прихожане стали постепенно расходиться. Поспешно собравшись, пастор энергично направился к выходу, где его уже ждала новая посетительница, и остановился прямо напротив нее. Да, он не ошибся в своем изначальном предположении: перед ним действительно была его любезная свояченица, ни больше ни меньше. С минуту оба они стояли неподвижно, в совершенном безмолвии устремив друг на друга оценивающие взгляды. Наконец преподобный Патрик Бронте, несколько справившись со своей неуклюжей неловкостью, тихо, но твердо произнес: