Роковая татуировка

Габриэл неуклюже опустился на мостовую и стал осматривать свои раны. Нащупал глубокий порез на лбу и сморщился, что выглядело крайне неприятно при его страшном, залитом кровью лице.

Ли-эрг уже водил красной рукой по ранам Бананак, подпитываясь кровью, как издавна делал его род на полях сражений. Когда кровь просочилась в ладонь, тело его окуталось свечением. К Габриэлу подошел другой ли-эрг, приложил руку к его окровавленному лицу. Теперь они казались на удивление добродушными, сердечными существами, словно и не дрались отчаянно несколько минут назад, стараясь изувечить противника. Принимая в себя чужую кровь и боль, ли-эрги испытывали удовольствие и уже не помнили о прошедшей схватке.

— Довольно, — сказал Габриэл тому, кто похлопывал рукой по его ранам. — Заберите ее отсюда. Хоть сегодня можете послушаться?

— Хоть сегодня ты мог не вставать на моем пути? — Бананак поднялась, с надменным видом перекинула через плечо на спину длинные перья-волосы.

Даже раненая, едва держась на ногах, она не боялась никого. Воительница вновь обратилась к Ниаллу, и ее серьезность страшила не меньше, чем ее жестокость.

— Подумай, чего ты все-таки хочешь, ганканах. Что ты считаешь правильным? Простить Темного короля? Простить короля Лета? Или принять от меня правосудие, боль, войну и все прочее, что пожелаешь? Мы оба будем счастливы.

И она удалилась.

Габриэл поднял взгляд на Ниалла.

— Ты, конечно, ушел от Айриэла, ганканах. Но неужели ты и вправду хочешь, чтобы Бананак и ее приспешники вошли в силу при нашем дворе? Хочешь ей помочь?

— Я не собираюсь вмешиваться. Это не мой двор.

Ниалл сел рядом с ним на мостовую. Одно из ребер, видно, было сломано — так болела его грудь.

Габриэл фыркнул:

— Твой! Не меньше, чем мой. Ты осёл, вот и не признаешь этого.

— Я не такой, как ты. Не ищу драк.

— Но и не бежишь от них. Между прочим, Айриэл тоже не любитель подраться. Почему и держит меня при себе. — Пес усмехнулся, показал на разбитые окна в переулке и обломки кирпичей на мостовой. — И это тоже нужно Темному двору, не только убийства. Ты носишь в себе тьму другого вида, но оба мы принадлежим теням.

Ниалл спорить не стал. Сменил тему:

— Я покинул Летний двор, поэтому Бананак и явилась ко мне. Я одиночка, законная добыча, жертва.

Габриэл одобрительно хлопнул его по плечу:

— Я знал, рано или поздно ты поймешь, что ты чужой среди них. Осталось еще кое-что понять, и все будет в порядке.

Он поднял обломок кирпича и метнул в единственный фонарь, горевший в переулке. Фонарь разлетелся со звоном, Габриэл поднялся на ноги и пошел к выходу.

— Гейб!

Пес даже шага не замедлил, но Ниалл знал, что он слушает.

— Я не позволю ему удерживать Лесли. Она должна жить. Он не может просто забрать ее.

— Ты медленно соображаешь, мальчик. — Габриэл остановился, повернулся к нему. — Она уже стала частью нашего двора. Как и ты. Стала нашей, едва в смертную кровь попали магические чернила. С чего бы иначе нас всех тянуло к ней, как ты думаешь? Твои попытки сопротивления я уже видел. Подобное тянется к подобному. Вы оба принадлежите Айриэлу, и ее смертная природа…

Ниалл оцепенел.

Габриэл не договорил, замолчал и сочувственно улыбнулся ему.

— Не пытайся изменить то, что не в твоей власти. И кончай дергаться из-за девушки. Уж кто-кто, а ты должен знать, что Айриэл никогда не откажется от тех, на кого заявил права. Его упрямство не меньше твоего.

Габриэл сел в свой «мустанг» и растворился в ночной тьме. Ниалл в третий раз за последние два дня остался один перед лицом фактов, которые не успокаивали, а сбивали с толку.

Глава 30

Лесли высвободилась из объятий Айриэла и отодвинулась.

Кровать была огромной, но он все равно лежал слишком близко. Несколько раз Лесли порывалась встать и уйти. И не могла. Не хватало сил.

— Потом будет легче, — сказал он мягко. — Просто ты еще не привыкла. Все будет хорошо. И я…

— Я не могу уйти. Не могу. Твержу себе, что надо, но не могу. — Она не сердилась на него даже сейчас, когда у нее болело все тело. Хотя должна была сердиться и понимала это. — Мне кажется, стоит отойти от тебя, и меня вырвет. А если отойду слишком далеко…

Он снова притянул ее к себе, обнял.

— Пройдет. Все пройдет.

— Я тебе не верю, — прошептала Лесли.

— Мы изголодались. И…

— Изголодались? Мы? — переспросила она.

И тогда Айриэл рассказал ей, кто он такой. Кто такие Ниалл, Кинан, Айслинн.

Не люди. Ни один из них не был человеком. Сет говорил правду, теперь она поняла это. И услышала подтверждение.

«Я должна злиться, трястись от страха», — твердила себе Лесли.

Но ничего подобного не чувствовала.

Айриэл тем временем поведал ей о существовании дворов. О том, что его двор, Темный, питается эмоциями. О том, что через нее он накормит всех своих подданных. О том, что она — их спасение. Его спасение.

И так только Лесли ощущала что-то похожее на страх или гнев, он тут же выпивал эти чувства.

— Что ты делаешь в своем волшебном дворе? — спросила она.

— Правлю. Как Кинан и Айслинн правят Летним двором. — В голосе Айриэла не было ни капли гордости. Одна усталость.