Роковая татуировка

Лесли овеяло тем же ветром, что раньше шептал его голосом. Воздух как будто уплотнился, обнял ее со всех сторон, властно и при этом ласково. Асфальт под ногами обратился в толстый слой мха, мягкий и упругий. Она почувствовала себя на верху блаженства.

Но вдруг очнулась. Глубоко внутри нее забилась паника, стремясь выйти наружу.

Лесли попыталась отодвинуться, открыла глаза.

Ниалл обнял ее крепче и прошептал:

— Не бойся. Все будет хорошо. Я могу остановиться. Мы оба можем... остановиться.

Вопреки его словам, Лесли ощущала себя на краю пропасти, где бушевали невиданные цвета, ощущения, вкусы. Страх снова отступил. Все, чего ей сейчас хотелось, — это шагнуть с обрыва и полететь в ту самую пропасть. Там нет боли и страдания. Там только восторг, блаженство, успокоение души.

— Не останавливайся, — шепнула она и прильнула к нему теснее.

Что-то не так. Лесли понимала это, но ей было все равно. Видимые лишь краем глаза, вокруг танцевали тени, свивались спиралью, тянулись к небу, словно желали пожрать луну. Или ее, Лесли. И сейчас она надеялась, что им это удастся.

Глава 18

Когда они двинулись дальше, Ниалл задумался о том, сколько времени сможет продержаться среди стальных стен вагона Сета. Железнодорожную станцию могли безболезненно посещать только короли фэйри. Потому-то он и хотел укрыть там Лесли — подальше от любопытных глаз подданных Айриэла.

Властителя сталь не остановит, но визитов прочих темных фэйри можно было не опасаться. Пусть ценой мучений самого Ниалла.

«Я их заслужил», — думал Ниалл.

Подойдя слишком близко к черте, которую нельзя переступать, после стольких веков сдержанности он готов был уступить своей сущности. Если он это сделает, Лесли умрет.

— Ты еще со мной? — спросила она.

— Да.

Он повернулся к ней — и лишь тогда увидел их. Бананак и еще несколько подданных Айриэла, из числа самых непокорных.

Быстро, пока они не успели заметить Лесли, Ниалл затянул ее в дверной проем, прикрыл собой, встав спиной к улице. Девушка не сопротивлялась. Лишь запрокинула голову, подставляя губы.

Еще один поцелуй, и все.

На сей раз он был более осторожен. Сумел удержать личину, как ни велико было блаженство от сознания того, что ей с ним так хорошо, — он понял это при виде ее затуманившихся глаз. Хотел спросить, не заметила ли она что-то необычное, но не посмел. Мешали условия, поставленные Айслинн, и Бананак на улице за спиной.

Вот о чем следовало сейчас думать — об этой угрозе. Он скосил глаза в сторону воинственной фэйри, попытался прикинуть возможности безопасного отступления. Но мысли разбегались. Личина Бананак, ее гладкие черные волосы, струившиеся по плечам, не уступали грозной красотой ее истинному обличью и вороньим перьям, покрывавшим голову. Она была одной из самых кровожадных подданных Айриэла; однажды она свергла его с престола и не раз пыталась сделать это снова — не для того, чтобы самой возглавить двор, но ради войны как таковой. Ее скитания по городу в сопровождении ли-эргов добра не сулили.

«Надо уходить, — подумал Ниалл. — Сейчас же. Надо».

Но к нему прижалась Лесли. Он снова ощутил особенный сладкий запах, присущий ей одной. Все смертные пахли по-разному. Он уже забыл, какое удовольствие это доставляло ему когда-то. И, не удержавшись, Ниалл начал целовать ее в шею.

Бананак пока не увидела их. У них в запасе было несколько мгновений.

Между поцелуями он сказал:

— Я остался бы с тобой навсегда, если б мог.

И был абсолютно искренен в этот миг. Он много лет принадлежал к изменчивому Летнему двору, да и прежде верностью в любви не отличался, но сейчас, прижимая к себе смертную девушку, Ниалл не сомневался в собственных словах и чувствах.

Если они какое-то время проведут вместе — что в том плохого? Он будет осторожен. Так, чтобы она только заболела, а не умерла, когда они расстанутся. А расстаться они могут нескоро, лет через двадцать — тридцать.

Мостовая содрогнулась под тяжкими шагами Габриэла и гончих псов. Ниалл напрягся. Противостоять Габриэлу, Бананак и ли-эргам сил у него не хватит.

И как объяснить все это Лесли?

Однако он обнаружил, оглянувшись, что Габриэл и его псы невидимы. Девушка не могла их даже услышать.

Предводитель отдал приказ нескольким гончим, чьих имен Ниалл не помнил и помнить не хотел, и псы радостно ринулись на ли-эргов. Потом он сказал Ниаллу:

— Уходи. Пока цел.

Ответить ему Ниалл не мог, поэтому просто уставился в глаза.

— Уведи отсюда девушку, ганканах.

С этими словами Габриэл метнулся в сторону и встал между ними и подоспевшей Бананак.

Двигаясь с непревзойденным изяществом, каким могли похвастаться немногие даже среди фэйри, женщина-ворон одним взмахом когтей сорвала кожу с руки Габриэла — вместе с письменным приказом Айриэла.

Пес зарычал так, что сотряслись стены:

— Уходите! — И бросился на Бананак.

Ниалл едва успел повернуться и подхватить Лесли. Та, обессилев от поцелуев, пошатнулась и чуть не упала. Прильнув к его груди, изнеможенно закрыла глаза, и Ниаллу стало очень не по себе. Одурманил девушку, сам забыл о благоразумии... Если бы не Габриэл, Бананак до них уже добралась бы.