Роковая точка «Бурбона»

А за деньги же, заплаченные за предательство, он купил себе землю и построил украшенный мрамором дом с баней и фонтанами, где любил предаваться увеселениям. Только не пошли ему богатство и должность на пользу, и он плохо кончил. Говорят, стал пухнуть до безобразия лицом, животом и другими членами. Потом то ли с крыши дома упал и лопнул от удара, то ли просто опух до того, что лопнул, но раскрылось при этом чрево его, и выпали внутренности.

Невыносимый смрад стоял вокруг его обиталища долгое время. Люди же стороной обходили то место, говоря, что не могла у него, как у всех людей, душа из уст вылететь. Устами своими целовал Христа, отдавая на казнь, и ход душе его черной был там закрыт. Вот и взорвалась утроба.

Но не знает никто, правда это либо выдумка.

Есть в древних книгах упоминания и о том, что оставил Иуда после себя тоже Евангелие. Только никто это Евангелие найти не мог.

Святой же Иреней рассказывал, что, как и у Каина, имеется у Иуды немало почитателей и последователей, которые говорят, будто он один правду знал и до конца постиг тайну измены.

Искусство же при этом состоит в умении отделить земное от небесного, низменное от возвышенного к вящей для себя пользе и выгоде. Но не всякий владеет этим умением, не у всякого сердце позволяет идти таким путем. Не всякий и годится в последователи Иуды. А уж способиться ему в величии измены могут и совсем немногие. Всем же воздается по заслугам. Так было, так будет. Примеров было и будет еще множество!

В современной трактовке «Иудино племя» — это пятая колонна, которая выдвигает из своей среды тех «выдающихся», которые готовы продать за тридцать сребреников честь, присягу, коллег, родину, становясь предателями.

* * *

Следует заметить, что после суда возникла одна интрига. Военные контрразведчики считали, что Поляков выложил не всю информацию оперативникам, следователям и судьям и может еще многое вспомнить. Именно то «не раскрытое поле от мин», заложенных им, убережет в дальнейшем от провалов некоторых действующих агентов военной разведки и даст возможность с учетом показаний разоблаченного предателя организовать более продуктивную работу на каналах вероятного проникновения вражеской агентуры в подразделения Генштаба.

Многие коллеги автора откровенно говорили, что «его следовало бы еще «подоить», выдавив то, что он наверняка скрывал. Для этой цели чекистами была подготовлена мотивированная записка на имя Генерального секретаря ЦК КПСС с одной просьбой — не лишать Полякова жизни, дать возможность поработать с ним профессионалам военной контрразведки.

Горбачев долго не думал об этой удивительной и нетипичной, как ему показалось, для чекистов просьбе — он отказал в ходатайстве оперативникам.

Подобным образом поступил и Хрущев в отношении шпиона Пеньковского, который тоже унес в могилу много того, что не обнародовал ни на следствии, ни в зале суда.

Два сапога — пара, бесцеремонно потоптавших страну и ставших впоследствии разрушителями Отечества.

Вот так закончился процесс века над «коронованным» американцами шпионом и презренным предателем своего Отечества.

Глава 22 Судьба выжатого лимона

Равнодушие — есть наивысшая жестокость.

М. Уилсон

Как известно, паучья борьба в цээрушной банке была жесткой, если не сказать жестокой. Равнодушие к перебежчикам из социалистического лагеря, особенно из СССР, чем-то напоминало безразличие к судьбам отработанной своей агентуры. Это в почерке богатой американской спецслужбы есть, и никуда от этого не деться. Наплевательское отношение к своим бывшим «друзьям» являлось некоей доминантой — важнейшей составляющей в работе разведки США.

После прибытия в Соединенные Штаты Америки Галицына и дискредитации Носенко Энглтон, как писал Мэн-голд, практически получил право вето в сфере работы с перебежчиками. Без его одобрения никакие материалы, полученные от перебежчиков, всерьез не принимались.

В чисто человеческом плане заблуждения начальника контрразведки ЦРУ в отношении Полякова оказались фатальными.

«Этот агент ЦРУ был бы до сих пор жив, — писал Мэн-голд, — если бы не допущенные Энглтоном ошибки во время работы ЦРУ с этим источником, и особенно после того, как Энглтон ушел в отставку».

Вернее было бы сказать — после того, как он был практически изгнан с контрразведывательной службы в ЦРУ.