Роковая восьмерка (ЛП)

Я подобрала свою машину на Вашингтон-Кроссинг и пересекла на ней реку. Остановила тачку у дома родителей и вернулась в пикап Рейнджера. Сперва мы поехали к дому Дотти. Рейнджер припарковался на подъездной дорожке, снова вытащил «глок» из-под приборной панели, и мы прошли к передней двери.

Рейнджер положил руку на дверную ручку и вытащил похожий на игрушку инструмент-отмычку. Дверь сама собой распахнулась. Необходимости в отмыкании замка не было. Кажется, мы пришли вторыми в гонках на взлом и проникновение.

— Стой здесь, — приказал Рейнджер.

Он вошел в гостиную и провел быстрый осмотр. Потом прошел по оставшейся части дома с оружием в руках. Вернулся в гостиную и мотнул головой мне, дескать, входи.

Я закрыла за собой дверь на замок.

— Никого нет дома?

— Да. На кухонной стойке разбросаны бумаги и все ящики вытащены. Или кто-то обыскал дом, или Дотти оставила в спешке.

— Я тут была после отъезда Дотти. В дом не заходила, но посмотрела в окна, все выглядело аккуратным. Думаешь, кто-то взломал дом и ограбил?

В глубине души я знала, что это не ограбление, но надежда умирает последней.

— Не думаю, что мотивом было ограбление. В детской стоит компьютер, а в спальне матери в шкатулке лежит кольцо с бриллиантом в честь помолвки. И телевизор еще на месте. Наверное, мы не первые ищем Эвелин и Энни.

— Может, это Джин Эллен. Она тут понаставила жучков. Может, вернулась забрать прослушку перед отъездом в Пуэрто-Рико.

— Джин Эллен не такая неряха. Она не оставит открытой входную дверь и не оставит следов взлома.

Мой голос нечаянно вырос на октаву:

— Может быть, у нее был плохой денек? Дерьмо собачье, неужели у нее никогда нет паршивых дней?

Рейнджер посмотрел на меня и только улыбнулся.

— Ладно, просто я уже устала от этого совершенства, Джин Эллен, — призналась я.

— Джин Эллен — не совершенство, — сказал Рейнджер. — Она просто хороший спец. — Он обнял меня за плечи и поцеловал пониже уха. — Может, мы сможем найти таланты, вкоторых ты превосходишь Джин Эллен.

Я сощурила глаза:

— У тебя что-то конкретное на уме?

— Ничего такого, чем я бы хотел заняться прямо сейчас. — Он вытащил из кармана одноразовые перчатки. — Хочу еще порыскать здесь. Она с собой много не взяла. Большая часть одежды на месте. — Он прошел в спальню и включил компьютер. Потом открыл файлы, которые показались многообещающими.

— Ничего интересного, — наконец произнес он и выключил компьютер.

У Дотти не было автоответчика, поэтому не сохранилось никаких сообщений. По стойке были разбросаны счета и чеки из магазинов. Мы просмотрели их, понимая, что это напрасные усилия. Будь там что-то полезное, взломщик забрал бы это.

— Что дальше? — спросила я.

— Сейчас взглянем на дом Эвелин.

Ой-ой-ой.

— С домом Эвелин проблема. Там кто-то ведет слежку для Абруцци. Как только я туда прихожу, через десять минут нарисовывается этот тип.

— Почему Абруцци беспокоит твое присутствие в доме Эвелин?

— Последний раз, когда я на него наткнулась, он заявил, что я работаю за деньги и знаю, каковы ставки. И что я знаю, что он старается получить. Думаю, Абруцци охотитсяза чем-то, и это как-то связано с Эвелин. Возможно, он думает, что этавещьспрятана в доме, и он не хочет, чтобы я там вынюхивала.

— Есть соображения, что он пытается найти?

— Нет. Никаких зацепок. Я обыскала дом, но не нашла ничего необычного. Конечно, я не искала никаких тайников. Просто что-то, что привело бы меня к Эвелин.

Рейнджер закрыл за нами дверь и убедился, что она на замке.

Солнце клонилось к горизонту, когда мы собрались к дому Эвелин. Рейнджер прошелся взглядом по улице, как автоматной очередью из машины.

— Ты знаешь народ на этой улице?

— Да почти всех. Одних больше, других меньше. Я знаю соседку Дотти. За два дома живет Линда Кларк. На углу дом Рояков. Через улицу живут Бетти и Арнольд Ландо. Они снимают дом, и я не знаю семью, которая у них в соседях. Если бы я искала какую-нибудь ябеду, то поставила бы на семью, соседнюю к Ландосам. Там старик, который, похоже, всегда торчит дома. Вечно сидит на крылечке. Видок у него такой, словно он сто лет назад зарабатывал на жизнь перебиванием коленей.

Рейнджер припарковался перед половиной дома Кэрол Надич. Мы обогнули дом и вошли в половину Эвелин через черный ход. Рейнджеру не понадобилось разбивать окно. Он просто сунул крошечную отмычку в замок, и через секунд десять дверь открылась.

Дом выглядел в точности, как я его помнила. На сушилке тарелки. Почта аккуратно сложена в стопку. Ящики задвинуты. Никакого признака обыска, как в доме Дотти.

Рейнджер совершил свой обычный рейд-обход, начав с кухни, в конце поднявшись по лестнице в комнату Эвелин. Я таскалась за ним, когда меня вдруг осенило. Клаун говорил о рисунках Энни. «Настоящий ужас», — сказал тогда Клаун. Кровавые картинки.

Я свернула в комнату Энни и перелистала альбом на столе. На первой странице нарисован был тот же дом, что и внизу. Потом шла страничка каких-то каракулей и мазни. А дальше детский рисунок мужчины. Он лежал на земле. Земля была красной. От тела била красная струя.

— Эй, — позвала я Рейнджера. — Иди-ка сюда, взгляни.