Роковая восьмерка (ЛП)

— Давай вернемся домой. Говорю тебе, Бог не хочет, чтобы мы достали этого парня. Он даже послал какого-то зайца, чтобы взорвать машину.

— Богне посылал зайца взорвать мою машину.

— А ты чем объяснишь? Думаешь, каждый день можно увидеть зайца, едущего по улице на машине?

Рывком открыв дверцу, я вылезла из «транс эм». В одной руке наручники, в другой перцовый баллончик.

— Я зла, как черт, — заявила я Луле. — Мне осточертели змеи, пауки и мертвые парни. А сейчас у меня даже нет машины. Я пойду и вытащу этого Бендера. А после того, как закину его жалкую задницу в участок, отправлюсь к «Чеви» и возьму самую большую «маргариту», которую подают в бокалах размером с галлон.

— Ой-ой-ой, — сказала Лула. — Догадываюсь, что ты хочешь, чтобы я пошла с тобой.

Я уже наполовину пересекла двор.

— Все, что хочешь, — заявила я. — Делай все, что хочешь.

Я слышала, как Лула пыхтит позади меня.

— Не дави на меня, — говорила она. — Нечего указывать мне, типа делать, что я хочу, черт возьми. Я уже сказала тебе, что я хочу. Разве кто-то со мной считается? Черт возьми, нет.

Я прошла к двери и подергала ручку. Дверь была закрыта на засов. Я громко постучала, три раза. Ответа не последовало, поэтому я еще три раза вдарила кулаком.

— Открывайте дверь, — закричала я. — Залоговое правоприменение.

Дверь открылась: на пороге появилась жена Бендера.

— Сейчас неподходящее время, — сказала она.

Я отодвинула ее в сторону:

— Время вечно неподходящее.

— Да, но вы не поняли. Энди болен.

— Вы что, думаете, мы поверим? — засомневалась Лула. — Мы что, похожи на дур?

В комнату, шатаясь, ввалился Бендер. На голове колтун, глаза заплыли. В пижамной рубахе и заляпанных рабочих штанах цвета хаки.

— Умираю я, — заныл он. — Я сейчас окочурюсь.

— Это простой грипп, — успокаивала его жена. — Тебе стоит вернуться в постель.

Бендер протянул вперед руки:

— Закуйте меня. Заберите меня отсюда. Там ведь приведут какого-нибудь приблудного врача?

Я защелкнула наручники на Бендере и взглянула на Лулу:

— Там есть доктор?

— Да, у них есть тюремная палата в больнице Святого Франциска.

— Бьюсь об заклад, у меня сибирская язва, — хныкал Бендер. — Или оспа.

— Что бы это ни было, воняет здорово, — заметила Лула.

— У меня понос. И выворачивает, — жаловался Бендер. — У меня течет из носа и болит горло. Наверно, лихорадка. Вот, пощупайте лоб.

— Ага, как же, — брезгливо отмахнулась Лула. — Просто мечтали о такой чести.

Он вытер нос рукавом, размазав сопли по пижаме. Откинул назад голову и чихнул, разбрызгав слюни на полкомнаты.

— Эй! — завопила Лула. — Захлопни пасть! Ты что, никогда не слышал о носовых платочках? Что это все рукавом сопли вытираешь?

— Меня тошнит, — пожаловался Бендер. — Сейчас вырвет.

— Марш в туалет! — завопила жена. Схватила голубое пластиковое ведро с пола. — Возьми ведро.

Бендер сунул башку в ведро, и его вывернуло.

— Дерьмо святое, — испугалась Лула. — Это же Чумной Дом. Я сматываюсь. И ты его не суй в мою машину, — обратилась она ко мне. — Хочешь притащить его, можешь вызвать такси.

Бендер высунул голову из ведра и простер ко мне скованные руки.

— Все в порядке. Мне уже лучше. Я готов ехать.

— Подожди меня, — позвала я Лулу. — Насчет боженьки ты права.

— Сюда добираться черт знает сколько, но оно стоит того, — сказала Лула, слизывая соль с края бокала. — Это же праматерь всех «маргарит».

— И лекарство к тому же. Алкоголь убьет все вирусы, что мы подхватили от Бендера.

— Точно, твою мать.

Я отпила коктейль и огляделась. Бар был заполнен пришедшей после работы толпой. Большинство моего возраста. И большая часть этого большинства выглядела радостней меня.

— Моя житуха — отстой, — пожаловалась я Луле.

— Ты просто так думаешь, потому что насмотрелась на Бендера, блюющего в ведро.

Частично она права. Эта картинка не улучшила мое настроение, уж точно.

— Подумываю сменить работу, — поделилась я с Лулой. — Хочу работать там же, где все эти люди. Они все такие с виду счастливые.

— Да потому что пришли вперед нас, и все уже успели хорошо принять на грудь.

Или, может, потому что никого из них не преследует маньяк.

— Я потеряла еще одни наручники, — сообщила я Луле. — Оставила их на Бендере.

Лула откинула голову и разразилась хохотом.

— И ты еще хочешь сменить работу, — выдала она. — Да зачем, когда ты так хороша в своей?

В одиннадцать часов в доме родителей, да и в большинстве окрестных домов, было темно. В Бурге рано ложатся и рано встают.

— Жаль, что так вышло с Бендером, — подъезжая к тротуару, сказала Лула. — Может, стоит сказать Винни, что он умер. Мы скажем, что сделали все возможное, чтобы притащить его, а он окочурился. Бах. И окочурился.

— Еще лучше почему бы не вернуться и просто не прикончить его, — предложила я.

Открыв дверцу, чтобы выйти, я зацепилась ногой за коврик на полу и вывалилась из машины лицом вниз. Перевернулась на спину и уставилась на звезды.

— Все пучком, — успокоила я Лулу. — Может, просто сегодня посплю здесь.

Тут в поле зрения возник Рейнджер. Он схватил меня за шкирку и поставил на ноги.

— Не очень хорошая идея, Милашка. — Он посмотрел на Лулу и предложил: — Можешь ехать.