Роковая женщина

— Жаль.

— А мальчик, натурально, влюбился.

Мне стало не по себе. Я представила Моник: дерзкого, испорченного ребенка.

— Значит, гувернантка давала им вместе уроки, — продолжала я. — Большое удобство.

— Это продолжалось недолго. Они уехали: не прижились на острове. А мисс Баркер осталась.

— И что с ней сталось?

— Умерла, — с улыбкой сказала Щука.

— Печально.

— Это было не сразу. Сначала учила нашу мисси, и та ее полюбила. Она была плохая гувернантка, нестрогая. Хотела нравиться мисси…

— Потакала, — подсказала я.

Она раскачивалась взад-вперед.

— И она умерла. Похоронена на холме. У нас там христианское кладбище.

Огромные глаза скользнули по мне: верно, снимали мерку для гроба.

До чего неприятная особа!

19

Днем на берегу случилась большая суматоха. Я отдыхала в своей комнате, скрываясь от жары. Этому обычаю следовали все в доме — и, по-моему, вообще, на острове. Ничего не делать, лежа за закрытыми ставнями в самое жаркое время дня, представлялось мне единственно возможным способом существования.

Я слышала шум, но не придала значения — о том, что произошло, мне рассказала Шантель.

— Наш бравый капитан сегодня герой дня, — объявила она, врываясь ко мне.

— В каком смысле герой?

— Пока ты здесь валялась, в бухте решался вопрос жизни и смерти.

— Капитан…

— Да, еще раз выказал свою доблесть.

— Шантель, прошу тебя, будь серьезней.

— Он спас жизнь Дика Каллума.

— Что? Капитан?

— Ты будто удивлена. Неужто не ждала от него такого героизма?

— Расскажи толком, что произошло. Неужели он…

— Да. Представь себе, выглядит, будто не имеет никакого отношения к происшедшему. Словно каждый день спасает людей.

— Но ты так и не говоришь, что случилось.

— Как ты нетерпелива! Короче говоря, Дик Каллум надумал искупаться. Его предупреждали, что здешние воды кишат акулами, но он лишь отмахнулся. Только сунулся в воду, акулы насторожились. Вдруг его схватила судорога. Он закричал. Наш капитан оказался на месте и — как там у Шекспира? — на высоте положения. Спас его. Вытащил прямо из челюстей акулы-убийцы.

— Он это сделал?

— А кто ж еще? Или ты не ждала от него такого?

— Где они сейчас?

— Дик на борту, под присмотром доктора Грегори. От перенесенного шока доктор рекомендовал ему день-другой постельного режима. В данный момент отсыпается. Грег дал ему таблетку опия. То самое, что ему сейчас нужно. — Она рассмеялась, увидев мою улыбку. — У тебя прямо-таки блаженный вид. Хорошо, что он отплывает завтра.

Она задумчиво приглядывалась ко мне.

— Шантель, — сразу посерьезнев, сказала я, — нам не следовало сюда приезжать.

— Говори о себе, — с издевкой парировала она. — Только не вздумай сама себя обманывать. Ты бы ни за что не поменяла все это на процветающее антикварное дело.

Этот вечер был не то что предыдущий. Дик остался в постели на борту. Моник не выходила из своей комнаты. Сказалась вспышка накануне вечером и ночью, и (по предписанию врача) Шантель весь день давала ей капли белладонны и время от времени присматривала за ее состоянием, так как, по ее словам, лекарство было сильнодействующим и опасным, если передозировать.

К обеду явился доктор Грегори; кроме него, были Редверс, Шантель, мадам и я. В отсутствие Моник вечер прошел с соблюдением приличий. Перо и Жак, не привлекая к себе внимания, подавали на стол. Мадам тоже казалась нескованной и с подобающей важностью исполняла роль гранд-дамы.

Мы вкушали превосходное вино из запасов ее покойного супруга. Пища была простая: в основном рыба, а гарнир подали с соусом плодов манго. Потом все набросились на фрукты и сахаристые бананы. Напоследок, как и накануне, был кофе в «салоне».

Разговор главным образом вертелся вокруг дневного происшествия. Мадам поведала несколько занятных историй, в которых фигурировали акулы: в одной из них акула отхватила руку человека, прогуливавшегося вблизи берега.

— В здешних водах они исключительно опасны. Вы поступили очень храбро, капитан, осмелившись полезть в воду, когда рядом был хищник.

— Ну, не так чтобы рядом. Мне хватило времени добраться до Дика.

— Послужит ему уроком, — вставила я.

— Он недюжинный пловец. Непременно бы справился сам, если бы не внезапные судороги.

— Ужасное чувство, — заметила Шантель. — Уметь хорошо плавать — и вдруг оказаться беспомощным.

— Бедняга Дик Каллум, — сказал Ред. — Никогда не видел его таким потрясенным. Стыдился за себя — будто такое не может случиться с любым из нас.

Потом разговор перешел на остров. Мадам высказала сожаление, что корабль не застанет большого празднества. Для островитян это главный день в году, и гости всегда довольны не меньше самих туземцев.

Шантель поинтересовалась, что бывает во время праздника.

— Пиршество и ритуальные танцы. На вас произведут впечатление огненные танцоры, правда, капитан?

— Они очень искусны, — согласился Ред. — Без них не было бы ритуального танца.

— Полагаю, сознание опасности и делает его таким привлекательным, — сказала Шантель.

— Подозреваю, что они покрывают свои тела каким-то огнестойким материалом, — заявил доктор. — В противном случае не пользовались бы такими яркими факелами.