Роковое число (СИ)

Специально сказал так, давая понять: ложись как есть, не раздеваясь. Но женщина встала и спокойно сняла ночнушку. У Олега аж в глазах потемнело, так красиво было ее нагое тело. Такие женские тела он раньше только на картинах видел. А Катюша покрасовалась немного, улеглась на спальник попой вверх. Не желая мучить женщину ожиданием экзекуции, Олег почти тут же стеганул ее.

— Раз, — раздался за его спиной Сонин голос.

От смущения и ошеломления Катиной красотой Олег даже не сразу заметил, что Соня не только считала удары, но и фотографировала всю эту процедуру. Заметив настороженный взгляд Олега, Соня рассмеялась:

— Не бойся, шантажировать не будем. Самим любопытно посмотреть, как выглядели, — и строго добавила. — А этот удар у тебя не получился, засчитывать его не буду.

Олег сдержал вздох, поняв, что женщины заставят-таки его выпороть их всерьез. Нанеся уже десятка полтора ударов Олег вдруг поймал себя на том, что испытывает удовольствие от истязания Кати. Понял это и устыдился…

— Что ж, Сонечка, теперь твоя очередь, — сказал Олег, отбрасывая прут.

— Повинуюсь, — с улыбкой ответила женщина и принялась стаскивать с себя ночнушку.

И вновь Олег смущен и ошеломлен ударом красоты. Соня вытягивается на спальнике, а Катя считает удары и фотографирует, следя, чтобы и ее подругу жалели не больше, чем ее саму.

Олег не сомневался, что ужин пройдет в столь же тягостном молчании, что и чаепитие после переправы. К его удивлению обе женщины вели себя столь непринужденно и весело, словно не их всего лишь час назад пороли. Олег и сам не заметил, как повеселел, разговорился. Хорошо ему было сейчас рядом с ними, так хорошо, что вновь представил их нагими и подумал крамольно: вот бы иметь счастье каждый вечер видеть их обнаженными… Подумал так и устыдился.

Костер, между тем, догорал. Олег вздохнул подошел к сушившимся на камнях спальникам, пощупал их, поморщился: сырые еще.

— Пора спать, девчата, — сказал он негромко, подходя к угасающему костру. — А спальники ваши еще не просохли. Собирайте все сухие вещи и устилайте ими коврик. Накроетесь вдвоем моим спальником, а я примощусь сбоку.

Катя с Соней переглянулись и юркнули в палатку. Олег отгреб в сторону угли, снял со стропы подсохшие женские вещички, аккуратно сложил их, подождал, пока камни не остынут настолько, чтобы можно было разложить на них сырые спальники без опаски подпалить их. Лезть в палатку он никак не решался, стыдно ему было, ох, как стыдно. Он вновь закурил, усевшись в стороне. Курил, смотрел на яркое полночное солнце над хребтом, корил себя и думал, научится ли он когда вести себя с женщинами по-человечески…

— Ну, хватит заниматься самокопанием, — рассердился он вдруг на себя. — Сейчас ты должен отдохнуть. Не хватало еще погубить Катю и Соню из-за того, что у тебя не будет сил переть на трудных участках рюкзаки, страховать женщин. А трудных участков впереди много, можешь не сомневаться. А ну не раскисать! Сделанное не исправишь, не вычеркнешь.

Он прислушался: в палатке было тихо. Тогда, бережно взяв стопку женских вещичек, он осторожно, страшась потревожить спящих, полез под полог. Сложив принесенное в углу палатки, Олег примостился спать так, чтобы и не касаться краев расстегнутого спальника. Но тут же почувствовал, как четыре руки бережно, но настойчиво тянут его. Он и сам не заметил, когда оказался посередине, между обеими женщинами. Его ласкали, целовали, и он ласкал и целовал горячие, трепетные женские тела. И наконец, повинуясь внезапному, неодолимому порыву, он привлек к себе одну из них, кажется, Катю и слился с ней в отчаянном любовном экстазе. Потом и вторая женщина подарила ему столь же сладостное наслаждение, а еще позже все трое разом погрузились в сон, слившись в едином страстном поцелуе…

Проснулись поздненько. Как ни странно, после столь бурной ночи Олег не чувствовал себя разбитым. Напротив, он ощущал необыкновенный прилив сил и радостное желание идти вместе, быть вместе.

Позавтракав, стали собираться. Промокшие накануне спальники почти высохли. Спустя час они уже шли вверх по отрогу. Олег вспоминал минувшую ночь и смущенно улыбался, шедшие за ним гуськом женщины негромко переговаривались, то и дело восклицаниями приветствуя новые красоты. И это щебетание, эти возгласы восторга, еще вчера если и не раздражавшие Олега, то уж точно казавшиеся ему не совсем уместными на оказавшимся столь непростым маршруте, сегодня радовали его.

В середине дня они без каких-либо происшествий и задержек переправились через безымянный приток Заячьего ручья. Поднявшись по склону, Олег остановил группу.

— Готовьте обед, а я схожу на разведку.

Сбросив рюкзак, он легко зашагал наискось к вздымавшимся справа скалам. Отойдя шагов на сто, он неожиданно для себя обернулся и помахал женщинам рукой…