Роковое чувство (СИ)

Монгрел сидел на постели молча, сжимая сигаретную пачку — что две минуты назад нашел на тумбочке — и долгое время опустошенно смотрел в пустоту. Катце не верил, что Рауль мог обмануть его — слишком прекрасной была эта ночь, слишком искренними — объятия, слишком дорогими — слова и чувства. Но все эти виноватые взгляды и слова Эма… Катце предчувствовал беду.

— Я должен с ним поговорить, — монгрел выскочил из постели и быстро одевшись, покинул номер. Через десять минут он уже ехал в Эос, а еще через два часа стоял у порога личных апартаментов Рауля.

Эма не оказалось дома, а чувство тревоги в душе дилера уже достигло своего апогея. Даже третья сигарета не сняла того нервного напряжения, которое он испытывал. Как не странно, после его прибытия в Эос перед монгрелом явился сам Первый Консул — собственной персоной, и поинтересовавшись, как у Катце дела, отвел его в свою спальню.

— Кайру, принеси вина мне и господину Катце.

Фурнитур поклонился и поспешил выполнить приказ.

— Тебе не стоило приезжать, — сказал Минк, едва они остались наедине.

Катце не знал, как реагировать на такую внезапную двусмысленность Ясона, но он все еще хотел видеть Второго Консула.

— Простите, Господин Минк, с вашего позволения, я бы хотел переговорить с господином Эмом…

— Ты сейчас выпьешь вина, Катце, мы обсудим с тобой дела рынка, после чего ты покинешь на несколько дней Танагуру.

— У него неприятности? Из-за меня?..

— Пока нет, но если ты останешься, они будут.

Кайру принес вина и, не обращая внимания на монгрела, разлил по бокалам бордовую жидкость.

— Что? — голос Катце стал тихим и хриплым.

— Нейрокоррекция, — Ясон пригубил вина, холодно глядя, как Катце обреченно опустился в кресло. Дилер так и не пригубил вина из своего бокала, и лишь повертев его в руках, поставил на журнальный столик.

— Можно еще вопрос?

— Да.

— Когда?

— Сегодня вечером. Он сам хотел этого.

Взгляд полный ужаса и непонимания устремился на Ясона — Катце казалось, что он вот-вот умрет, что задохнется от боли, что рухнет, как подкошенный.

Первый Консул продолжал спокойно пить вино, смотря в полные слез рыжие глаза.

Катце медленно поднялся и поклонился Ясону.

— Позвольте мне вернуться в Керес, Господин Минк, — глухо произнес он. — Я предоставлю все нужные вам отчеты завтра утром с вашего позволения.

— Конечно, Катце. Ступай.

Дилер не помнил, как покинул апартаменты Первого Консула, как спустился вниз добрался до Мистраль Парка, до зоны Ниил Дартс, до своего подвала, что располагался под старой аптекой.

Из этого ненормального оцепенения Катце вырвал телефонный звонок.

— Я слушаю… Да, господин Минк, я дома… Конечно. Не волнуйтесь, я не буду мешать… Да, я все понял. Да… До свидания.

Выругавшись про себя от души, Катце повесил трубку и метнулся к терминалу.

— Прости, Рауль, я не могу тебя потерять. Не сегодня.

* * *

Катце провозился около двадцати минут, прежде чем ему удалось получить изображение с лаборатории. Как он и думал, процесс нейрокоррекции планировался тайно, а значит, что система не будет контролировать данное помещение в Башне Юпитер — Ясон обо всем позаботился. Минк был вдвоем с Раулем, а соответственно — все незаконно. Еще через десять минут, монгрелу удалось получить первую информацию с единственного рабочего компьютера в лаборатории.

Второй Консул был прикован к креслу за кисти рук, локти, колени, лодыжки и грудь, голова удерживалась специальным стальным обручем, и пошевелить Эм мог разве что пальцами рук, да глазами. Кресло было немного тесным, но достаточно удобным и блонди вынужденно расслабился, когда Ясон поставил ему капельницу с успокаивающим.

— Только лишнего не сотри, — усмехнулся Эм. — Не то сам меня потом учить будешь.

Ясон удивленно приподнял бровь. Рауль иронизирует? Очень походило на то. Пожалуй, сфера эмоций и чувств для блонди действительно являлась угрозой — они слишком быстро изменялись, и эти перемены пугали. Минк думал, что он одинок в своих ошибках, но оказалось, что в этой маленькой комнатке с серебристыми стенами и отличной звукоизоляцией их уже было двое. Представители Элиты обладали невероятной силой, умом, выносливостью, даже физическую боль они переносили с невозмутимыми масками на лицах, но их совершенные тела были не приспособлены для эмоций. Любовь, жалость, тоска, горе, счастье — как много всего! Слишком много для таких как они.

— Не волнуйся, все будет хорошо. Ты готов, Рауль?

— Уже давно.