Роковое чувство (СИ)

Машина быстро мчала Второго Консула Амои в Эос, и встающее над городом Солнце ярко било блонди в глаза, но он отказывался от предложений водителя закрыть окна и упрямо смотрел на небесное светило, не замечая скапливающихся в уголках глаз слёз. Он покинул комнату в борделе перед самым рассветом, на прощание погладив Катце по спутавшимся рыжим волосам и оставив короткое — «Прости» без подписи на одной из его сигаретных пачек. Он не жалел ни о своём поступке, ни о решении привести в действие давнюю необходимость — сегодня вечером все ненужные воспоминания о красноволосом монгреле раз и навсегда исчезнут из его головы, оставив только то, что нужно Амои и Юпитер. На остальное он просто не имел прав, и пришло время исправить все его прошлые ошибки. Да, он любил Катце. Сейчас он точно знал и понимал это, не теша себя иллюзиями относительно полной безэмоциональности элиты. В его генах существовало отклонение — это отклонение могло стоить Планете слишком дорого, а потому личные предпочтения блонди здесь не значили ничего. Эму было жаль лишь одного — Катце, который, скорее всего, так и не поймёт его стремления оградить их обоих от страшных ошибок и ещё более ужасных расплат.

«Прощай, Катце, — Рауль неосознанно улыбнулся, наплевав на то, что это может увидеть водитель, и закрыл глаза, убирая непрошеные слёзы. — Мне никогда не было так хорошо…»

— Господин Эм, прошу Вас, — дверь автомобиля распахнулась, и блонди осознал, что они уже прибыли на место. Кивнув услужливому сотруднику лаборатории, он быстро привёл себя в норму и вышел из машины.

Ясон встретил его в кабинете нейрокоррекции, но стоило лишь Первому Консулу взглянуть на друга — он заподозрил неладное.

— В Сазане невозможно выспаться, — холодно заметил Минк, просматривая какие-то бумаги. — Давай тебе немного снимем стресс, Рауль.

Взгляд синих глаз встретился с зелеными и блонди поняли друг друга без слов.

Рауль не стал отрицать факт проведения этой ночи в Сазане, а потому только согласно кивнул, садясь в кресло и откидывая голову на его спинку.

— Мне сейчас поможет только нейрокоррекция.

Эм выглядел расслабленным, но на самом деле напряжение буквально сковывало его по рукам и ногам. Он не хотел думать о том, что же ещё известно Первому Консулу об этой ночи — Советник никогда не любил выглядеть слабым.

— Значит, ты все-таки решил так. — Ясон вздохнул. — Что ж, я предполагал это. К сегодняшнему вечеру я подготовлю все необходимое.

— Спасибо.

Рауль замолчал на некоторое время, а затем скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс:

— Ты считаешь моё решение неуместным?

— Послушай, Рауль, — почти безразлично произнес Минк, — мы оба знаем, что мое мнение здесь не играет никакой роли. Твое состояние нестабильно, а иначе ты бы не стал задавать мне подобный вопрос. Раньше ты не сомневался, когда принимал решения — и ни разу не ошибся. Я не буду вмешиваться в ваши отношения с Катце. Все, что я могу, это приглядеть за ним, если хочешь.

— Ты прав, нтвое мнение роли не играет, — кивнул блонди, соглашаясь и делая вид, что не слышал предложения Минка, — но мне было интересно его услышать — вот и всё. Будем надеяться на то, что и в этот раз я не ошибусь.

Ясон знал всё — это почти серьёзно волновало Рауля. Почему почти? Просто потом что через сутки это не будет иметь никакого значения.

— Интересно? — Ясон тепло улыбнулся другу. — Зачем слушать то, что подвергнет твое решение сомнениям, Рауль? Я только одно хотел бы знать, — Минк сделал паузу, а потом спросил: — Ты его любишь?

— Мы же уже вроде бы все решили, — парировал Эм и улыбнулся. — Тогда к чему твои вопросы?

Стратегия внезапной «глухоты» относительно некоторых вопросов была не самым верным решением, но блонди всё же следовал ей, как единственной возможной в данное время — он вообще не собирался обсуждать свои отношения с Катце с кем бы то ни было, а уж с Ясоном и подавно. Показывать свои слабости перед Первым Консулом было бы слишком большой ошибкой.

— Мне просто любопытно знать, от чего ты отказываешься.

— От собственного безумия, вот и всё, — Советник давно перестал улыбаться и теперь серьёзно смотрел на Минка.

Ясон понял, чем Рауль отличался от него самого — этой извечной рассудительностью, соблюдением правил, стремлением — не выходить за рамки законов ни при каких обстоятельствах. Минк ради Рики рисковал карьерой, а с недавних пор и жизнью, и это давно уже перестало быть игрой ради развлечения — Ясон не мог отказаться от Дарка и не хотел, а Рауль хотел и делал это. А чужое мнение надо уважать, как говорят монгрелы.

— Что ж, да будет так, — ответил Ясон и вернулся к делам.

* * *

Жестокое утро было ясным и солнечным. Катце открыл глаза, и еще не отойдя от своих счастливых снов, прислушался: этажом выше шумела вода в трубах, на улице ездили аэромобили, немного трепыхались оконные шторы на сквозняке, но ни Его вздоха, ни Его тепла не было. Рауль ушел, оставив Катце лишь записку с единственным — «прости».