Роковое чувство (СИ)

У Катце было стойкое ощущение, что он спятил. Рауль либо слепой, либо наивно полагает, что у Катце есть шанс повернуть вспять? Блонди всегда остаются Блонди, и то, что Эм не понимал чувства монгрела — было лишним тому подтверждением. Он так и не узнал, к чему привел весь его эксперимент — не увидел, что Катце уже погибал: от нестерпимой боли, тоски, от этих одиноких вечеров в тщетном ожидании. Ему выть хотелось и на стены кидаться! А это спокойствие Рауля и его связь со Стоуном — лучшего способа добить свою жертву уже придумать было просто невозможно. Если Катце раньше просто любил Рауля, то теперь он осознавал, что не сможет жить без него — это чувство пугало своей масштабностью. Монгрелу показалось — будто внутри него натянута тонкая нить, и если он пошевелиться, она порвется. Он понял, чем Рауль зацепил его: умение держать его хрупкое существование на краю, лишив всех надежд, смысла жить и, тем не менее — не отпускать. Но сейчас его отпустили. Совсем. Навсегда. Что ж, было сложно не признать виртуозность Рауля Эма, как прекрасного психолога. «Не пытайся играть со мной — ты даже проиграть не сможешь, потому что игры, как таковой не будет» — эти слова с изощренной жестокостью звучали в голове Катце. Он проиграл и больше не хотел бороться. Он признал поражение.

Катце опустил взгляд на поврежденную руку и зло стиснул зубы, чтобы не закричать, или — боже упаси — не засмеяться. Несколько минут он просто молчал, собираясь с мыслями, но силы неумолимо покидали его. Дилер понимал, что не продержится долго.

— Зачем ты пришел?

Разговор уже давно из разряда «вежливых» перешёл на личности и выяснение отношений, что блонди совершенно не устраивало — это выглядело как разговор любовников после ссоры, а не блонди с монгрелом, пусть и его подопытным. У Катце сдавали нервы — это было видно невооруженным глазом.

«Похоже, эксперимент давно вышел из-под контроля, — вынужденно признавал Консул, изучающее смотря на монгрела, — и он явно повлиял на психику Катце… Неприятно, но… — подбор мысленной формулировки, — я переживу».

На лице блонди появилось почти брезгливое выражение — Да. Вот до чего доводят непродуманные до конца эксперименты! — Эм уже не собирался даже толком скрывать или подменять свои чувства перед Катце. Со всем этим нужно было срочно заканчивать — совершенно и бесповоротно! Рауль — словно нехотя самодовольно заметил:

— Как вам хорошо всё обо мне известно, — не смотря на отрицательные эмоции с небольшой долей иронии произнес он. — Может ещё что-нибудь расскажете… интересного?

Вопрос монгрела Советник просто не удостоил вниманием. «Ещё только разве я ему мотивы своих действий не объяснял». Но не смотря на раздражение и почти злость блонди понимал — ситуация ему не нравится, очень сильно не нравится, и далеко не из-за поведения Катце.

Дилер и не ждал сочувствия или понимания.

— Так вот в чем дело! Любопытство, да? — монгрел спрятал лицо в ладонь и невесело засмеялся. Это уже здорово начинало походить на безумие. — Ты поиздеваться пришел, Рауль? Тебе мало того, что ты уже сделал. Доводить, так до конца, верно? Или… — Монгрел исподлобья взглянул на блонди, губы дрожали, улыбка сползла с лица, уступая место злой иронии перед жизнью: — Или ты ждешь, что я тебе дам повод для того, чтобы свернуть мне шею? — Катце неотрывно смотрел в холодные глаза Второго Консула. — Сделай одолжение, Рауль, в следующий раз, когда мне захочется съездить тебе по морде, найди в себе хоть каплю, милосердия и придуши меня.

«Вот и проявилась истинная монгрельская сущность…» В этом состоянии Катце был вылитый Рики, особенно в первое время своего пребывания у Ясона. Таким он Консулу совершенно не нравился — налёт цивилизации слетел под порывом лёгкого ветра, и это было существенным недостатком. Вся тирада монгрела на повышенных тонах не возымела должного действия. Х хорошо хоть Эм запер дверь — монгрел, высказывающий своё отношение к Блонди в таком тоне… это уже слишком!

— Придержи свои эмоции, — холодно потребовал Рауль, — сделай одолжение…

Эм начинал уставать. От этих разговоров, от попыток трезво осмыслить происходящее и не поддаться под влияние собственных противоречивых чувств к этому монгрелу. Да, чувства были — разные, почти противоположные, но сильные как никогда и ни к кому. Это настораживало и почти пугало.

— Я сам решу, что с тобой делать, — пожал он плечами через некоторое время, — и обойдусь при этом без твоих желаний или предпочтений, — почти злая усмешка прошла по нервам дилера волной электрического тока.

— И что же это будет? Снова сошлешь меня в Раная-Уго? Изобьешь? Изнасилуешь? Или, как в прошлый раз — прикинешься мягким и ласковым? — Катце нервно хихикнул. — Ты не оригинален, Рауль… Мне надоели твои игры в «кошки-мышки». В конце концов, делай что хочешь. Я устал разговаривать с пустотой.