Роковое пари

Ронни кивает и поднимается следом за мной, я ловлю изучающий взгляд бабушки, она прокашливается и выразительно ведёт бровями:

— Да, ребёнку необходимо присутствие его семьи. Поэтому мы все едем в больницу немедленно.

Пустота понемногу отступает лишь тогда, когда я вижу крохотного человека.

Нас без проблем пропустили в смотровую комнату, потому что к этому моменту жизни ребёнка уже ничего не угрожало и его перевели в родильную комнату, к другим новорожденным. Да, он находился в специальном, прозрачном контейнере с разными трубочками, но сладко спал, не ведая ничего о своей сложной судьбе.

Безусловная любовь к малышу наполняет каждую клеточку моей кожи с очередным его вздохом и выдохом. Он прекрасен просто потому, что есть. Потому что появился на свет.

Я смотрю на Ронни и улыбаюсь его ошалелому виду, улыбаюсь и бабушке, которая с нежностью сжимает мою руку.

Наш маленький, чудесный братик...

На семейном совете, который мы проводим тут же, принимается решение воспитывать его нам самим. Мы с Ро пусть и уезжаем учиться, но не так далеко, потому бабушка сама предлагает воспользоваться помощью круглосуточной няни. Впереди лето, а затем мы с братом будем приезжать каждые выходные и каникулы.

Приветливая женщина-доктор сообщает нам, что малыш родился без каких-либо отклонений, что опять же является настоящим чудом, учитывая то, кем была его мама...

Мама...

Ты жила не зря, и, пожалуй, это самое главное.

Мы проводим в больнице несколько часов подряд, и ближе к вечеру решаем вернуться домой. Ронни подвозит нас с бабушкой, а сам едет навестить Мел. Поделиться с ней своими печалями и радостями, я так думаю. Показать фото малыша, которых нащёлкал, наверное, сотню.

Я готовлю ужин, затем мы с бабушкой едим, а после она отправляется в свою комнату — немного поработать перед сном. Я поднимаюсь за гитарой и выхожу из дома, стены которого вдруг начинают на меня давить.

На улице я вздрагиваю от случайного звука мотора мотоцикла, но, разумеется, это не Дилан. Кажется, он забросил свои тренировки в «Ирон». Возможно, потому что не хотел случайно встретить здесь меня.

Я прикрываю на несколько секунд глаза, чтобы успокоить сердцебиение, поправляю на плече ремень чехла с гитарой и иду дальше.

Бар, в котором разрешают выступать любому желающему, находится в паре кварталов от моего дома, потому уже через несколько минут я поднимаюсь на невысокую сцену и настраиваю микрофоны: один для гитары, второй для голоса. Немногочисленные посетители не обращают на меня внимания, и лишь барменша Лоя, протирая стаканы полотенцем, поглядывает в мою сторону с теплотой во взгляде.

Достаю гитару и усаживаюсь на высокий стул.

Мне не хватало пары строчек, чтобы закончить эту песню, и теперь она готова.

— Однажды тебя не стало,

В погоне за дурной мечтой,

Ты не тот путь встала,

Спасибо, что не позвала с собой...

Я закрываю глаза и ощущаю, как кожу обжигают тихие слёзы, но продолжаю играть и петь. Помню, как она страшно рассердилась, застав маленького Ронни с сигаретой. Помню, как она оставляла нас спать в её кровати, когда в доме было слишком много людей. Помню, её грубоватые наставления о том, что из всех мужчин я могу доверять лишь брату. И, наконец, я помню, как она сказала мне, чтобы я больше не приходила.

Она не очень умела любить, но знала, пусть и не признавала этого вслух, что нам с Ро будет лучше без неё...

Она была слабой, но быть слабым — не преступление. Преступление — признать поражение, испугавшись возможных трудностей.

Я обрываю мелодию, спрыгиваю со стула и падаю на колени, чтобы зачехлить гитару. Где-то на втором плане слышу жидкие аплодисменты, и отстранённо думаю о том, что вряд ли кто-то из них прислушивался к словам песни. Спешно поднимаюсь на ноги и иду вон.

Я видела его маму сегодня в больнице. Она хотела поговорить. Но я трусливо сбежала.

Я не могу и дальше прятаться от того, что мне важно.

Я люблю его. Всем сердцем люблю. И не должна бояться его темноты, если хочу быть в ней светом.

Холодный и неприступный Дилан Холд выслушает меня, хочет он того или нет.

Правда, вся решительность испаряется, когда я вижу его прямо перед собой...

Ноги слабеют, несчастное сердце подскакивает к горлу, мысли разлетаются, как стайка напуганных птиц.

— Что... — выдыхаю я, осматриваясь по сторонам и цепляясь за ближайший стол, чтобы не упасть.

Что он здесь делает?..

— Привет, Львёнок.

__________

*Калифорнийский университет в Беркли (англ. The University of California, Berkeley) — государственный исследовательский университет США, расположенный в Беркли, штат Калифорния

Глава 29. Дилан: сдаюсь

Я чувствовал вину за отца. Или же вину за себя, которая буквально душила меня все эти дни. Но весть о том, что мать Лейнов, её мама, скончалась от передозировки, стала последним гвоздём в гроб моей грёбанной гордости.