Роковое пророчество Распутина

Это занятно. Вдруг я все-таки стану писательницей? Тогда мои письма будут нарасхват… Но что-то я размечталась. Помню, как маменька все укоряла меня, что я слишком задумчива. Бывает, уставлюсь в окно и смотрю: а там ворона ходит или голуби летают, или дворник двор метет, или просто дерево качает ветками — то ли приветствует меня, то ли машет на прощание… А маман называла меня «не от мира сего». Может быть, и правда познание — тяжкий грех, и кто преступил черту любопытства — уже не вернется назад?

Не знаю ничего, Ватрушечка, только тянет плакать все время. Вроде бы в жизни есть почти все, а все равно — тошно и грустно…

В детстве я любила сказку про Красную Шапочку — там еще иллюстрация была: маленькая девочка заблудилась в дремучем-дремучем лесу, деревья старые, шишковатые, корявые, стоят частоколом, а между ними девочка — испуганна, но изо всех сил хорохорится, старается вида не подать, как ей страшно. Так и я сейчас…

Но вернемся к женщинам Распутина. Первой я бы назвала Анечку Танееву-Вырубову. Хотя она никакая не «распутинка». А самостоятельная личность. К ней относятся по-разному — кто-то считает ее интриганкой, кто-то святой простушкой, а кто-то себе на уме…

Аня — многолика. Но одно несомненно — императору и императрице она предана. И ради них готова на все. Мир, спокойствие и процветание царской семьи — для нее превыше всего. Аня способна растворяться в других — за это, наверное, ее и полюбили в императорских чертогах. Аня — никакая и может принять любую форму, она способна подлаживаться под обстановку, быть воздухом, тенью, отзвуком…

Я с Аней близко незнакома и — честно — побаиваюсь ее. Взгляд Ани — смотрит как будто бы сквозь тебя — отрешенный и вдумчивый одновременно. Вроде бы она здесь и в то же время — далеко… Распутин к Ане относится хорошо. Но она с ним не спит, хотя слухи вокруг нее так и вьются.

Но хуже всего, что дела царской семьи открыто обсуждают везде. И я, бывает, краснею, когда слышу что-то неподобающее. После катастрофы — ты, конечно, помнишь о том ужасном случае на железной дороге — Аня ходит на костылях. В ней есть что-то жалкое и величественное одновременно. Она не даст себя пожалеть, наверное, она и сама себя не жалеет. И странно видеть в этой женщине, такой простодушной на вид, несгибаемую волю. Аня не мягкотела, Аня — стоик…

Но я слишком увлеклась ею.