Роковое влечение

К ветвистым шипам этих гусениц подведены протоки желез, выделяющих специфический яд. Если Ульяна к ней прикоснется, хотя бы слегка, то эта дрянь нарушит свертываемость ее крови, а если укусит, то последуют внутренние кровотечения, причем не только в месте укуса, но и во всем теле. В головном мозгу, в почках, печени.

Твою мать, заканчивается это чаще всего смертью. Он забыл английский, просто забыл и все, не мог вспомнить ни единого слова, махал руками. Страшно то, что гусеница практически незаметна на коре обычных деревьев. Яд чуть ли не в тысячу раз опаснее змеиного. Она махала ему, удивляясь его перепуганному лицу. Смотрела в море, под ноги, но от ствола не отходила.

— Ты ее трогала?! — дышал как загнанная лошадь, пробежал огромное расстояние кажется за секунды, дернул на себя, с силой оттаскивая от дерева на пляж.

— Что? Кого? — всполошилась.

— Эту зелено-коричневую дрянь? — подвел обратно, крепко сжав запястье, но держа от ствола на расстоянии. — Это какой-то месяц в году, потом она превратится в безобидную бабочку. Срань! Гребаная срань! Видимо начался их сезон. Не подходи к деревьям! Поняла меня? К гребаным пенькам, поваленным стволам.

Развернул к себе, тряс ее, как сумасшедший, вцепившись пальцами в плечи, не в силах угомониться. Если она умрет, он себе этого никогда не простит. Откуда эти эмоции он не знал, просто пошел в океан, чтобы успокоиться, поливал себя, опрокидывал соленую воду на лицо и голову. Бл*дь, как сильно он испугался. За нее. За женщину, которую едва знал.

До конца не понимая, что произошло, Ульяна стояла на песке со своими мидиями, наблюдая за ним. Он обернулся, посмотрел тяжело, исподлобья, ринулся обратно, пошел из воды, рассекая пену, к ней на встречу.

Избавился от трусов еще в океане, швырнув мокрую тряпку на песок. Вышел на берег, выразительно поглаживая член на ходу. Ульяна, охнула, выронив мидии на песок. А он толкнул ее, заставив раскинуть ноги в стороны и раскрыться. Сорвал с девушки трусы от купальника, майку.

Вернуть себе равновесие, успокоиться, доказать, что с ней все в порядке, что она живая. Вот таким диким, животным способом. Он не особо любил эту ласку, но сейчас ему нужен был ее вкус.

Плюнув на все, присосался к ней ртом, настойчиво действуя языком и губами, Ульяна попыталась вывернуться, возразить, но он придавил ее локтем. Облизал несколько раз до протяжного стона. Почувствовал сладкий вкус, и в глазах потемнело от желания. Прихватил зубами малый узел ее удовольствия. Ульяна крутилась, не выдерживая слишком активных движений его языка. И ему это нравилось, просто охеренно нравилось. Голова кружилась от сладости на губах. Стуча языком, сжимая ее до протяжного стона. От переизбытка эмоций Ульяна вырвалась, кинулась, желая доставить ответное удовольствие. Но Антонио не послушал, не дал ей решать за него, и просто перевернул, как будто она ничего не весила. Прижал ее голову к своему паху, а сам снова лизнул, любуясь открывшимся видом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Теперь они ласкали друг друга одновременно. Клубок из их тел катался по песку. То Ульяна оказывалась под Антонио, то наоборот, он лежал под ней, придерживая попку над своей головой. Он сжал ее, буквально трахая языком и губами, раскрывая для себя. В каком-то наркотическом бреду, стараясь еще сильнее, глубже просовывать язык, вытягивая стон за стоном. Но и девушка не отставала, сосала как-то по-особенному горячо. Ее рот ощущался невероятно тесно и влажно. Она хороша в постели, очень хороша, пздц, да как к этому вообще можно привыкнуть? Ульяна играла с ним, все настойчивее, а он так увлекся, что не заметил, как протолкнул два пальца, продолжая жадные ласки языком.

Еще несколько движений и Ульяна закричала на языке, которого он не понимал. Шептала слова неизвестного ему значения. Она так завелась, что все кипела, билась в экстазе, сгребая пальцами песок.

Как только Ульяна выгнулась, немного успокоившись от волн удовольствия, выдохнув, она быстро развернулась, усаживаясь сверху.

— Я балдею от тебя, — с трудом вспомнил он английские слова, — я просто балдею от тебя.

На секунду она замерла, посмотрела с какой-то особенной нежностью, а потом, опомнившись, продолжила двигаться.

Тугая, горячая, влажная… Но это слишком медленно.

Он хотел вставить до самого упора, хотел вбиваться как отбойный молоток, поэтому сбросил ее с себя и быстро уложил на спину.

— Тони… — снова заметалась она по песку, сильно ударяя его ногами по пояснице.

Он почти вышел из нее, но только чтобы вогнать сильнее, до хлопка. Да что же в этой белокурой киске такого? Еще один хриплый выдох, пополам с матами и диким хрипом. И голос звучит иначе, словно принадлежит вовсе не Антонио. Живая, пока, живая… Он не допустит, он не позволит, чтобы с ней что-то случилось.

Ульяна затрепетала. А его спину прострелило таким оргазмом, что несколько секунд он тупо продолжал в нее вколачиваться, не понимая, что все уже закончилось.

Глава 21