Роковое влечение

А на прямой вопрос, где девушка, хозяйка помрачнела.

Глава 47

Белокурая коза для него стала особенной, иначе как объяснить, что, не позавтракав и даже не переодевшись, Антонио поперся в больницу, расположенную у чёрта на рогах. Дорога заняла чуть больше часа, желудок отчаянно скулил, но Антонио решил не останавливаться и не тратить время зря, уж очень ему не нравилась мысль, что никто не знал, с каким именно диагнозом загремела в больницу Ульяна.

На первом этаже клиники толпились пациенты, у некоторых в руках были плачущие дети. Стоял дикий гул, не смолкали бурные разговоры, из которых ничего невозможно было понять — люди говорили одновременно.

Проникнув обманом за стойку регистратуры, он получил информацию, не будучи близким родственником. Недаром так много времени провел плечом к плечу с бандюганами. И, пробравшись сквозь толпы сидящих на полу и лавках, Антонио толкнул дверь палаты.

— Что здесь происходит? — голос звучал грубо, даже жестоко, но злость сама собой выплескивалась наружу и контролировать он её не мог.

До того как попасть в душную палату с шестью койками, Антонио допросил хозяйку гостиницы. Симпатизирующая ему женщина рассказала, что Ульяна очень тяжело переживала его отъезд. Она сильно изменилась: стала замкнутой и грустной, с трудом выполняла свою работу и даже кидалась на ни в чем неповинного Мансура.

Правда спустя какое-то время успокоилась, весёлой не была, но, покрайне мере, стала трудиться. Они все понимали и особо не требовали, даже порадовались, когда она стала напоминать прежнюю Ульяну, подумали — справилась, а вчера просто не пришла на работу. Позже они узнали, что она в больнице.

По пути к набитому, будто муравейник зданию, в груди нестерпимо ныло, Антонио морщился, то и дело отвлекаясь от дороги. Если бы не полное обследование, которое он прошёл до отправки на задание, он бы решил, что у него проблемы с сердцем. Ему не нравилось, что Ульяна страдала. Поражали собственные изменения, Антонио не моргал, когда перед ним резали глотки, а теперь не мог принять то, что возможно, Ульяна попала в больницу из-за него. И вот распахивая ногой дверь, он готов был прибить её за то, что довела себя до такого состояния, позволила слабость, хотя он доверял ей. Какая это любовь, если не можешь принять человека таким, каков он есть? Что она сделала? Порезала вены, наглоталась таблеток? Довела себя до истощения?

Но к его удивлению, Ульяна сидела на залитой солнцем кровати, а вокруг неё толпилась стайка детишек. Они хохотали и разглядывали её ноги и руки, покрытые красно-белыми разводами. Детишки болтали на индонезийском, а Ульяна пыталась им что-то объяснить на английском. Они гоготали и резвились, и Тони немного успокоился, по крайней мере, следов от петли на ее шеи не было.

Но увидев его, Ульяна завизжала и, не в силах сидеть на месте, вскочила, задохнувшись от счастья. Обняла Антонио, а затем принялась чесаться, чем вызвала приступ смеха у детишек.

Подтолкнув обратно к постели, Тони хлопнул её по рукам, не давая раскорябывать ранки, кажется, он понял, почему она попала в больницу.

Она смотрела на него огромными блестящими глазамии и выглядела, как человек, мечты которого сбылись.

— У тебя снова отпуск?

— Нет, я вернулся.

— Но… Как? Ты вернулся? — её нижняя губа дрогнула, в глазах заблестели слезы.

Реакция козы более чем удовлетворила его. С ней Антонио с лёгкостью переступал через вещи, которые раньше казались недоступным. Так и не зашёл домой, прибежал в больницу, как мальчишка. А теперь разглядывал ее, молча радуясь, что в его отсутствие она не повела себя, как сумасшедшая, пытаясь покончить с собой, а просто залезла в водоем с медузами.

— Я оставил тебя на две недели, и ты уже похожа на жертву инквизиции, которой наполовину содрали кожу, — ухмыльнулся Антонио.

— Ты уехал, мне было тяжело, но постепенно я пришла в себя и, — Ульяна прикусила нижнюю губу, как нашкодивший ребенок, — я решила впечатлить тебя, когда ты вернешься.

— У тебя получилось.

— Нет, я серьёзно. Я хотела за полгода научиться кататься на серфе. Мой инструктор, Педро, посоветовал тренировать некоторые элементы ночью, когда волна спокойнее.

Антонио приподнял бровь.

— Твой инструктор — идиот, ночью медузы подплывают к берегу. Как ты говоришь его зовут?

— Педро, — повторила имя и кивнула. — Согласна, но на меня напали не просто медузы. — Ульяна развернулась и восхищенно всплеснула руками. — Куба медуза, она же Морская оса — самая опасная медуза в мире, Тони! Ее яд очень токсичный. Она такая красавица, почти прозрачная, что делает ее незаметной. И я её видела, она нереально красивая. Поначалу мы просто обмазали меня лаймом с маслом авокадо, как и написано делать при ожогах медуз…

— Что значит мы? — выхватил из всего рассказа Антонио.

— Я мазала себе сама, — уточнила козочка.

— Хорошо, жизнь Педро продлилась на полчаса.