Роковое влечение

– Черту и тебя, братец. Лучше помоги мне найти хороших адвокатов, – взмахнув руками, Ника подлетела к постели и замерла рядом с братом. Даша сжалась и посматривала на дверь – искала пути отступления. – Мы разорвем контракт. Поверь, я Йохану голову откручу, но он подпишет любые бумаги. Мы вернем твою настоящую группу и все песни, которые должны принадлежать только тебе. И знаешь что, милая подружка, я буду твоим продюсером. Благо, теперь я дама замужняя. При этом владеющая немалым состоянием. Так что могу позволить себе слабость в идее собственного бизнеса.

– Ника, – взмолилась я, опасливо поглядывая то на раздувающиеся ноздри Вероники, то на ту же дверь, куда уже пятилась Даша.

– Нет, Рокс, теперь я босс! Так что молчи и оставайся в больнице. Мне нужны твои чертовы голосовые связки в полном порядке. Иначе как ты будешь петь?

Кирилл, стоявший до этого молчаливым истуканом, рассмеялся, хватаясь за живот. На его глазах проступили слезы от хохота, а тело тряслось будто в конвульсиях. Он заливался смехом, разряжая напряженную до предела обстановку.

– Слушай, сестричка, – отсмеявшись, произнес он, – я даже готов сняться в ваших будущих клипах. Хоть во что меня обряжайте, я буду там!

– Вот и славненько, – Ника подобрела. Ее щеки зарумянились, а на губах появилась довольная улыбка.

Ника всегда была такой – если что-то было не под контролем, она злилась и пыталась вернуть контроль. Сейчас ей это удавалось, потому что у меня не было сил с ней спорить, и уж тем более противостоять. Пусть разгребает это дерьмо своими силами, я же вернусь к молочной каше и горстке таблеток. Оказывается, в больнице не всегда бывает плохо.

***

– Как она? – Йохан практически не слышал своего дыхания. Сердце в груди совершило новый скачок и упало обратно, оставляя неприятное ощущение в области грудной кости.

Он узнал о том, что Оксана уехала слишком поздно. Охране она сообщила, что уезжает в гости к подруге Эмме, а по факту под покровом ночи перетаскала в машину все свои вещи и умчалась домой. Йохан мог ей позвонить, но был слишком занят, чтобы разбираться в причинах быстрого отъезда. Предполагалась, что ей донесли о судебных разборках, и она решила вернуться, чтобы быть ближе к эпицентру проблем. Принять участие и добиться того, о чем так долго грезила – вернуть группу и песни. Но на деле все оказалось намного хуже.

Когда Йохан все же набрал ее номер спустя пару дней, на звонок ответил уже чужой голос. Ему сообщили, что Оксана находится в больнице и говорить с ним не может. Если бы он знал, почему именно она не могла говорить… Он наплевал на категоричный отказ и сорвался с места, примчавшись в больницу, однако его не пустили на порог.

Вероника Майер уже взяла под контроль защиту и спокойствие подруги, и Йохану были закрыты любые пути.

– Я не позволю тебе к ней приблизиться, – прошипела она, оказавшись с ним наедине на больничной парковке. Чуть в стороне дежурил Кирилл и пара амбалов, которые скорее следили за парнем, чесавшим кулаки, нежели за рычаниями своей хозяйки.

Йохан мог надавить на Эрнеста, и возможно тот уступил бы, узнав все, но мужчина отказался от этой затеи. Пусть Ника защищает подругу как пожелает. Он выполнит свою часть сделки – группа и все песни вернутся обратно Оксане. Как и ее имя…

– В порядке, – отозвался голос Веры Анатольевны.

Теперь, когда Йохан покинул страну, поручив дальнейшие разбирательства ораве юристов и Вере, он мог побыть дома наедине с родителями и Аникой. Девочка была рада тому, что отец сдержал слово – их первое полноценное рождество.

– Ее выпишут через неделю, – добавила Вера, заставляя Йохана тяжело опуститься на стул. Он сложил локти на столешницу рабочего стола в отцовском кабинете и выдохнул, прикрывая ладонью динамик.

– Как ее голос?

– К сожалению, пока без изменений, – проговорила Вера, и Йохан мог поклясться – он слышал в ее тоне сочувствие и искренние эмоции. Как бы они не ладили, но Вера действительно переживала за девушку.

– Присмотришь за ней?

– Конечно. Простите за ключ, – тихо добавила она, а Йохан покачал головой, хотя понимал – Вера его не увидит.

– Не нужно, – торопливо добавил, – рано или поздно я бы сам рассказал.

– Да, но как же…

– Не нужно, – повторил он, сбрасывая вызов.

Его голова превратилась в раскаленный шар. Мысли гудели и жалили как дикие пчелы. Погрузившись в себя, он не сразу услышал тихий стук.

– Да, – его голос превратился в надрывный хрип.

– Я войду? – мать остановилась на пороге, приоткрыв дверь.

Мужчина кивнул. Ему нужна была поддержка. Впервые он хотел слушать мать, терпеть ее советы и нравоучения. Хоть что, лишь бы не гудящая боль в голове.

– Наверное, нам стоит поговорить? – предложила она, занимая место в широком отцовском кресле.

Йохан поднялся из-за стола и присел напротив. Их кресла для домашней психотерапии – как их называл Йохан, будучи подростком. Тогда он ненавидел посиделки в семейном кругу, сейчас отчаянно в них нуждался.

– Ты будешь злиться, – с горечью на языке усмехнулся он.