Роковое влечение (СИ)

Они обмениваются приветствиями по-индонезийски и, судя по его тону, Антонио очень любезен с хозяйкой гостиницы. Широко улыбается, желая доброго дня, хлопает по плечу. Какое-то время смотрю на все это, затем ухожу, ощущая неприятный осадок.

Ладно, нет, так нет. Спас вчера, значит, опять же из жалости, как бедную овечку. И кофе ходит пить по утрам, потому что присматривает за мной. «Мы в ответе за тех, кого приручили». Ну, что же бывает. Видимо, политика наших отношений по-прежнему не изменялась.

Антонио снова ощутил ответственность за меня, как и в гостинице, когда прибежал искать спрятавшихся под шторой пиратов. Чертов засранец, нет у него никаких чувств. Мне становится дурно, состояние такое, будто гриппом заболела: голова кружится, но ни насморка, ни температуры, ни кашля. Только отвратительная слабость внутри.

Возвращаюсь на кухню, собираю коробки с пола, еще несколько пустых, из-под бутылок, несу все это в подсобку, стараясь занять себя делами. Дверь в кладовую нарочно оставляю открытой, чтобы слышать, когда шум мотора укажет на то, что машина пирата уехала. Аккуратно расставляю коробки, поднимая несколько тяжелых с пола, поправляю их, чтобы стояли одна над другой — ровными рядами у стены.

Разворачиваюсь и… натыкаюсь на стоящего за моей спиной Антонио. Он просто смотрит на меня: тяжело, внимательно и пылко. Молча пытаюсь пройти мимо, но он молниеносно, с шумом закрывает дверь за своей спиной. Напирает на меня всем своим большим телом, загоняя в угол. Видеть так близко его резковатые, но притягательные черты до безумия волнительно, а грохот в ушах — это пульс, бешенное биение сердце, которое я никак не могу унять.

— Что ты делаешь? — шепчу, отступая.

Я этого не ожидала и никак не пойму, что между нами происходит. Антонио молчит. Он будто не слышит, движется вплотную, заставляя отходить назад.

- Когда ты приехал, ты даже не взглянул на меня.

Но отступать мне больше некуда, за спиной стеллаж с коробками, а Антонио просто смотрит, между нами совсем нет пространства, расстояние сократилось до минимума и вместо ответа, он поднимает руку, касаясь моей щеки, изучая лицо, гладит его.

— Чего ты боишься? — имею ввиду абсолютно все, что между нами было и что могло бы быть.

— Я ничего не боюсь, — осматривает мое лицо Антонио, почти касаясь лба лбом, так близко, ощущаю кожей его горячее дыхание.

Антонио наклоняется, а я отворачиваюсь, опускаю голову, закрываю глаза, чувствуя, как колючая щека касается моей щеки. Обида, такая горькая, с кисловатым оттенком отчаянья, все еще бурлит в крови. Не могу избавиться от мысли, что он отказался от меня и от наших отношений.

Но ведь это мой Антонио, я не в силах справиться с собой, мне очень трудно, когда он так близко.

Он чуть отдаляется, трется своим носом о мой нос. В ответ я медленно отодвигаюсь, продолжая бороться, а он берет мое лицо в свои сильные, большие ладони и целует в губы. Первое касание очень нежное, трепетное, и я, не справляясь с собой, отвечаю ему.

И почти сразу между нами вспыхивает пожар. Он приподнимает меня с пола и начинает кружить по подсобке. Его жадный рот сминает мои губы, и я теряю связь с реальностью, запуская пальцы в густые, жесткие, темные волосы на затылке. Он дарит мне голодный поцелуй собственника, требующий немедленного и такого же безудержного ответа. Антонио прижимает меня к еще одному стеллажу, тот шатается и на пол с шумом летят коробки.

Теперь уже я целую его, притягиваю к себе все сильнее. И когда мы снова оказываемся у стены, он отрывается от меня, гладит лицо, сжимая в тиски.

— Ты красивая, — выдыхает прямо в губы, смотрит в глаза, да так пылко, с жаром, что в груди разливается дивное пламя.

Ради этого взгляда стоило пролететь десять тысяч километров в одну, затем в другую сторону. Он снова целует, крепко держит за затылок, спускается губами к шее, находя все новые чувственные точки, от чего мне кажется, что сейчас я просто умру от наслаждения. Знакомый терпкий вкус любимого мужчины сводит с ума. Невозможно забыть эту нахальную, дикую, почти варварскую манеру сгребать меня в объятья, не оставляя шансов на отказ. Как же я скучала по нему.

Но за дверью слышны голоса и смех — это отрезвляет. Я отрываюсь от его губ, прижимая палец к распухшему от моих поцелуев рту.

Работу я терять не хочу, да дело собственно и не в работе, просто я знаю, что еще немного и мы дойдем до того, что у нас получается лучше всего, однако наших проблем это не решит. Антонио мне нужен целиком, а не на полчаса в заваленной коробками кладовке.

Выкручиваясь из его рук, я спешу к выходу, выхожу в коридор, чтобы он больше не мог дурманить меня своими губами и руками. Разум возвращается как-то резко, обрушиваясь голосами Джу и Мансура, ее сестры и еще нескольких туристов, что мирно беседуют о чем-то своем.

Антонио выглядит озадаченным, даже слишком. Какое-то время мне кажется, что он просто уйдет и в который раз оставит меня одну.

— Когда я тебя снова увижу? — неожиданно бросает вслед, когда возле подсобки мы расходимся в разные стороны.