Роковое возмездие

Готова ли я позволить снова сжечь то, что так старательно восстанавливала из окровавленных руин? Не знаю. Неизбежность страшит, а когда в памяти всплывает видение безжизненного тела Рафаэля, хочется и самой сгореть к чертям собачьим. Закусываю щеку, чтобы сдержать крик боли. За что? Почему мы не имеем права быть счастливыми? Я ведь поверила, что смогу. Поверила и тут же была уничтожена очередной лавиной жестокой реальности. Зачем жить, когда мое существование на земле уподобляется аду? Больше незачем. Больше не хочу. Без него не хочу. Я сворачиваюсь калачиком и позволяю себе проститься с ним слезой, что уродует сильнее, чем ожог от серной кислоты. Он сейчас совсем один, беспомощный, истекающий кровью. И, даже если Рафаэль еще дышит, надолго его не хватит…

Провожу кончиками пальцев по подаренному им кольцу, и вспоминаю его глубокий низкий голос. Колючую щетину. Жесткие губы в плену сигаретного дыма и сладковато-терпкий запах кожи. Разум помутился настолько, что его образ буквально отпечатан на сетчатке моих глаз. Еще никогда прежде я не испытывала такой тоски по нему, как сейчас. Еще ни разу я не теряла его по-настоящему. Кажется, секунда и я рассыплюсь горсткой пепла. Мне нужно хотя бы знать, что Рафаэль жив. Нужно то, ради чего я смогу бороться. То, ради чего решусь в одиночку пройти по битому стеклу.

Погруженная в транс, я даже не понимаю, сколько проходит времени. Начавшаяся тряска вынуждает меня вернуться в реальность. Мы съезжаем на бездорожье, о чем свидетельствует хруст гравия под колесами.

Как только машина останавливается, меня бесцеремонно выволакивают на улицу и под руки тащат в неизвестном направлении. Жадно хватая ртом свежий воздух, я еще не отдаю отчет происходящему. А когда поднимаю тяжелую голову, вижу заброшенную территорию и утопающее в ночной мгле обветшалое промышленное здание.

С каждой секундой вокруг меня все больше сгущаются сумерки, лишая надежды на что-то светлое. Хотя мне уже давно следовало усвоить, что в этом мире нет ничего светлого. Лишь непроглядная тьма, кровь и смерть.

Вскоре легкие заполняет запах сырости и плесени. Тело меня совершенно не слушается, но его по-прежнему остервенело волокут вперед, пересчитывая мной ступени лестницы. Картины сменяются перед глазами так быстро, что привкус желчи снова подкатывает к горлу. И все же я нахожу в себе силы, чтобы обратить внимание, что в здании находится куча людей с рациями и оружием. Но это единственное, что мне удается разглядеть по пути. Руки уже онемели от грубого захвата шершавых пальцев. И мне до скрежета зубов хочется избавиться от своей беспомощности. Раздается грохот, а в следующее мгновение я лежу распластанная на бетонном полу.

Сволочи!

Поднимаюсь на четвереньки, шипя от противного жжения в местах, где кожа повредилась из-за грубого приземления, и утыкаюсь носом в отполированные мужские туфли. Сейчас я даже рада, что мой страх погребен под тяжестью физической и душевной боли. Однако лежать у него в ногах я не собираюсь. Я желаю увидеть их, его ублюдские глаза. Может, хоть это заставит меня воспылать прежней яростью возмездия? Требуется какое-то время, чтобы немного успокоить воспаленное сознание, только вот моя решительность терпит крушение в миг, когда надо мной раздается ненавистный хриплый голос монстра.

– Здравствуй, куколка. – Он присаживается на корточки и пугающе нежно поднимает мой подбородок, вынуждая меня встретиться лицом к лицу со своим кошмаром. – Скучала? – ухмыляется мужчина, проводя огрубевшей подушечкой пальца по разбитым губам, но неожиданно замирает на месте ссадины. В ту же секунду его пепельные глаза вспыхивают опасным заревом, но снаружи их хозяин остается до жути спокойным.

От частого дыхания воздух проникает в грудь неравными порциями. Головокружение берет верх, и я едва удерживаю тело на весу, стоя перед ним на коленях. Сглатываю, но молчу. Стараюсь сдержать пробирающую дрожь. В голове еще шумит, а сознание, усмиренное хлороформом и потерей любимого человека, пробуждает ударная волна страха.

– Умница. Вижу, что скучала. Развлечемся? – Монстр достает карманный ножик и начинает играть лезвием на слабом свету. – Думаю, на тебе еще осталась пара свободных мест. Проверим?

Подмигнув мне и блеснув белоснежным оскалом, он поднимается на ноги, и меня поднимают следом.

– Кто посмел ее тронуть? – спрашивает он неожиданно тихим голосом, со скучающим видом ловя свет фонаря в отражении лезвия. Ответом ему становится тишина. – Я задал вопрос. – Подняв глаза на солдат, он как бы невзначай потирает большим пальцем уголок своего мерзкого рта.

– Вико, девушку никто не трогал, – начинает Марчелло. – Мы неудачно их подрезали …

– Он лжет, – вырывается у меня слабо и хрипло. А когда Пелагетти резко фокусирует внимание на мне, едва не проглатываю онемевший язык.

Серые глаза монстра, все это время преследовавшие меня в кошмарах, в ту же секунду загораются опасным огнем.

– Хочешь сказать, мне только что солгали?

Марчелло дергается вперед, явно стремясь возразить, но монстр лишь отмахивается, делая шаг ко мне навстречу.