Роковой коктейль

Но если благими намерениями вымощена дорога в ад, то предположениями — полоса посреди шоссе. Нет, не то чтобы я ожидала, что жизнь сама собой расстелется предо мной, ровная и гладкая, с указателями, блестящими фишками и крупными призами. Я знаю, что красота жизни заключается порой в нежданных поворотах и крутых виражах. Но иногда, для разнообразия, неплохо бы ей самой свернуть в нужную сторону.

— И в чем здесь юмор? — спросила Кэссиди, когда я однажды изложила эту теорию двум своим лучшим подругам, за пару дней до слезной просьбы Трисии. Мы собрались на ланч в «Уичкрафте», чудесной закусочной в округе Флэтайрон, и я изо всех сил пыталась удержать томатный соус на своем мясном сэндвиче, чтобы он не закапал совершенно новую белую майку от Джеймса Пирса. Мои майки представляют собой естественный магнит для помидоров, особенно когда я надеваю белое. Может, виной тому мои груди: помидоры стремятся к ним, воображая, что обрели парочку родственных душ. Трисия была, по своему обыкновению, тиха и задумчива. Хотя у нее внутри горит пламень, она сдерживает его, давая ему волю лишь по тщательном размышлении. Ошибаются те, кто думает, что из нее можно веревки вить, видя, что она держится скромно и разговаривает тихо и вежливо; она просто сложная натура. В гневе она куда страшнее меня — потому что у нее это редкость, а я то и дело срываюсь.

Пока Трисия раздумывает, Кэссиди несется во весь опор. В тот день она была серьезно настроена изменить жизнь к лучшему, до такой степени, что даже не заметила, что с ней флиртует на редкость красивый молодой официант. Сама Кэссиди — это невероятная комбинация длинных ног, золотисто-каштановых кудрей, зеленых глаз и завидных форм, за что ее впору возненавидеть, не будь она такой забавной. Мужчины постоянно с ней заигрывают, и если она не отвечает им взаимностью, то хотя бы обращает внимание, но тут ее внимание было целиком поглощено мною.

— Речь не о юморе, а об удовольствии, — возразила я и быстро слизнула соус с большого пальца, не давая ему капнуть мне на майку и познакомиться с моим бюстом.

— Одно другому не мешает. Наоборот, прекрасно дополняет. — Кэссиди — адвокат в области интеллектуального права, и я всегда пеняла ей, что она нарочно выбрала профессию, где ей платят за умение манипулировать и языком и людьми, которые на нем говорят. Она и не спорит, только замечает, что раз у нее так хорошо получается, значит, она верно выбрала профессию. — Итак, слушается дело «Удовольствие или юмор».

— А как же «мрачное удовольствие»? — парировала я.

— Ну это все равно что «юмор висельника», — стала объяснять Кэссиди. — Осознавая всю мрачность положения, ты замечаешь и его смешную сторону и даже получаешь удовольствие. Брось, Молли, неужели ты не испытывала мрачного удовольствия, когда поймала убийцу Тедди?

— А я почувствовала огромное облегчение, — сказала Трисия. Трисия всегда все тщательно подготавливает, что отвечает ее потребности делать людей счастливыми. В этом также проявляется ее любовь к порядку, организованности и размеренному течению жизни. Участвовать в расследовании преступления было для нее испытанием.

— Как и все мы, — призналась Кэссиди. — Но теперь, когда все осталось позади…

— Ладно. Мрачное удовольствие. А может быть, и не такое уж мрачное. По-настоящему меня омрачает то, что я не знаю, как мне быть дальше.

— С работой или с бойфрендом?

— И с тем и с другим надо что-то делать.

Трисия, вздохнув, не согласилась:

— Сначала надо все-таки определиться с тем, что ты хочешь получить в результате.

Я пожала плечами.

— Что ж, как сказал философ, «Не всегда можно получить то, что ты хочешь»[1].

— Перестань валить все на древних, — вмешалась Кэссиди. — Послушай, я знаю: ты думала, что эта история с Тедди Рейнольдсом изменит твою жизнь, и ты считаешь, что ничего не вышло. Я же полагаю, что твоя жизнь изменилась и продолжит меняться, но более поступательно и скрытно, чем тебе хочется.

Я взглянула на Трисию, ища поддержки, но увидела, что она кивает, соглашаясь с Кэссиди.

— Терпение никогда не было твоей сильной стороной.

— Что это — групповая терапия?

— Мы хотим, чтобы ты была счастлива, — твердо произнесла Трисия.

— Я счастлива.

Кэссиди изогнула брови в виде безупречного полукруга, какого не нарисует ни один мастер макияжа. Они с Трисией лично наблюдали многие взлеты и падения в моих отношениях с Кайлом, а о других знали с моих слов. В конце концов, есть предел, до которого можно обсуждать отношения с мужчиной с этим самым мужчиной. А потом потребуется ясный взгляд на вещи, то есть придет время спросить мнения твоих лучших подруг.