Роковой мужчина

Он потянулся губами к моим отвисшим грудям и снова начал сосать их по очереди. Он мягко раскачивал мое тело, чтобы груди покачивались. Казалось, что у него во рту они расширяются. Нет, не казалось, они действительно росли. Я пыталась представить, о чем он думает. «Эта женщина – самая лучшая шлюха, которую я когда-либо имел. Эта женщина способна на все». Сравнивал ли он меня с Барбарой? Думал ли он о своей матери? «Все это здорово, но действительно ли она хочет меня? Кто эта женщина?»

Я раздвинула ноги, по-прежнему держа груди у его губ, и начала медленно двигаться вверх и вниз.

Мы не произносили ни слова. Не было никакого желания разговаривать. Звук телевизора раздражал меня. Я нащупала пульт дистанционного управления, но не могла найти нужную кнопку, и нажимала, не глядя, все подряд. Внезапно наступила тишина и бледный свет экрана погас. Снаружи ревел ветер из Санта-Аны, дующий по каньону.

Широко раздвинув ноги, я заговорила:

– Я собираюсь возбудить тебя так, как ты никогда не возбуждался раньше. Совсем скоро ты это почувствуешь.

Говоря, я следила за лицом Мэсона. Он не отвечал. Скоро он лишится дара речи. Он глядел на меня с улыбкой счастливого ребенка.

– Ты будешь во мне, а я займусь твоими яйцами. Не бойся, тебе не будет больно. Дыши спокойно.

Я засунула обе руки ему под мошонку, медленно двигаясь, и сдвинула его яички. Когда я почувствовала, что он сделал вдох, то развела их.

– Своими руками я заставлю тебя представить, что с тобой две женщины – две женщины, которые хотят тебя. Они не ссорятся из-за тебя. Мы обе хотим тебя одинаково.

Одной рукой я нащупала мышцу, которая соединяла мошонку с телом. Почему она находится отдельно от тела? Это единственный орган, который кажется искусственно присоединенным. У женщин нет ничего подобного.

Другой рукой я держала его за пенис, вставляя его в себя и вынимая, сжимая его то сильнее, то слабее, как пульсирующее кольцо. Эффект, который это произвело на Мэсона, был таким, как я ожидала. Он попеременно расслаблялся и напрягался.

– А теперь еще сильнее. Моя партнерша тоже. Мы уже не можем остановиться. Мы – союзницы. Ради тебя мы вывернем себя наизнанку.

Мэсон качал стонать. Его голова раскачивалась из стороны в сторону, глаза еще были открыты, но он ничего не видел.

– Громче, – велела я. – Громче! Он застонал громче.

– Быстрее, – сказала я. – Быстрее!

Он ускорил свои движения, а я замедлила свои. Сопротивляться было невозможно. Я оставила его яйца в покое. Они потеряли чувствительность. Я просунула руку под его зад и задвигалась быстрее. Его пенис покрылся пеной. Мой указательный палец подобрался к его анусу.

– Ты здесь, – прошептала я.

Я медленно засунула в него палец. Он вскрикнул. Его зад оторвался от поверхности кровати. Я приподнялась вместе с ним, затем сжала бедра и с размаху насадила на пенис. Суставы моей руки, оказавшейся между нашими телами, хрустнули, как будто сломались.

Мэсон ревел как зверь из джунглей. Он трясся от рычания. Я не чувствовала, как он излился на меня, во мне все было слишком мокро, но я знала, что это случилось. Он вторгался в меня, как взбесившаяся змея, закусившая себя до смерти.

Посреди ночи я поняла, что он спит, и спустилась вниз. Я стояла на улице голая, всей кожей чувствуя прикосновение теплого ветра. Скоро мы будем свободны.

ТАЙНА ЛАРРИ КЭМПБЕЛЛА

У Ларри Кэмпбелла наверняка был какой-то секрет. По-моему, человек, находящийся в постоянной злобе, готовый к насилию, должен был обладать своим тайным миром. Жестокость имеет свои причины. Поэтому я ждала и наблюдала, пытаясь раскрыть его тайну. Мэсон был моим миром, миром Ларри может быть какой-то другой человек.

Я остановила машину напротив дома Ларри Кэмпбелла, здания в тюдоровском стиле, в которых обычно селятся высокооплачиваемые адвокаты и психиатры, расположенного на Элпайн-Драйв, на восточном краю Беверли-Хиллз. В субботу вечером Ларри Кэмпбелл вышел из дома и направился в гараж. Он был одет в строгий костюм. Вскоре из гаража выехал белый «фольксваген-рэббит». Трудно было поверить, что Ларри ездит на такой скромной машине.

Я не ожидала, что так быстро узнаю его секрет и решила, что его просто послали к Гелсонам купить какую-то снедь для воскресного обеда.

Ларри выехал из ворот дома и направился на север, в сторону бульвара Сансет и холмов, а совсем не к Гелсонам. В том, чтобы следовать за кем-то на машине, скрывается бесспорное возбуждение. На каждом повороте дороги думаешь, куда он направляется, пытаешься предположить, о чем он думает, представить дом и людей, к которым едет. Жизнь каждого человека – это настоящий роман, то захватывающий, то скучный.