Роковой поцелуй

Казалось, вид за окном меняется ежесекундно. Мисс Тавернер пыталась прочесть названия улиц, по которым они ехали, однако ее внимание рассеялось, она хотела охватить взглядом все сразу и поняла, что голова у нее идет кругом. Лондон поражал размерами и суетой.

Похоже, они едут по улицам уже целую вечность; однако наконец карета остановилась. Подавшись вперед, мисс Тавернер увидела, что по обеим сторонам улицы, где они очутились, высятся элегантные особняки, да и сама она выглядит ухоженной и сытой, в отличие от многих из тех, по которым они приехали сюда.

Но вот дверца кареты распахнулась, на землю опустилась лесенка, и еще через минуту мисс Тавернер стояла в фойе гостиницы «Гриллон».

Очень скоро выяснилось: мистер Фитцджон дал Перегрину весьма дельный совет. Гостиница предлагала своим постояльцам все, чего только могла пожелать душа в смысле комфорта. Спальни, салоны, гостиные, мебель и обстановка – на всем лежала печать отменного вкуса. Мисс Тавернер, усомнившаяся было в том, что они поступили мудро, последовав совету незнакомого молодого джентльмена, осталась вполне удовлетворена увиденным. Осматривать простыни в «Гриллоне» не пришлось.

Первое, чем следовало заняться, – проследить за тем, как будут распакованы ее баулы и сундуки, а потом и разложена одежда; затем – потянуть за шнурок колокольчика, вызывая служанку, и заказать горячую воду.

Направляясь через анфиладу салонов к лестнице, она обратила внимание на некоторых других гостей, остановившихся в гостинице. Среди них был джентльмен в облегающих панталонах, читавший газету, две дамы в платьях из прозрачного муслина, разговаривавшие у окна, и величественная вдова в тюрбане, окинувшая мисс Тавернер столь высокомерным взглядом, что той показалось, будто шляпка ее сбилась набок, а наряд безнадежно измялся после долгого сидения в карете.

К обеду Джудит надела свое лучшее платье, однако, глядя на себя в зеркало, всерьез опасалась, что наряд выглядит недостаточно изысканным для столь модной гостиницы. Но, по крайней мере, ее жемчуга по-прежнему оставались несравненными. Девушка защелкнула нитку на шее, натянула на руки пару шелковых митенок[23] и присела в ожидании Перегрина.

Обед подавали в шесть, что для Джудит было очень поздно. Однако Перегрин, успевший завязать разговор с несколькими постояльцами, пока сестра распаковывала вещи, и сумевший раздобыть кое-какие небесполезные сведения, заверил ее: это не так, а, напротив, – старомодно рано.

Сам же Перегрин буквально места не находил себе от возбуждения. Голубые глаза его сияли, а дурное настроение как рукой сняло. Он уже хотел немедленно вскочить и бежать куда-то сломя голову и даже попытался уговорить Джудит отправиться с ним на спектакль после обеда. Она отказалась, но заявила, что он может пойти туда один, чтобы не чувствовать себя привязанным к ее юбке. Что до нее самой – она очень устала и отправится в постель при первой же возможности.

Перегрин ушел, и Джудит не видела брата до следующего утра, когда они встретились за завтраком. Он побывал в Ковент-Гардене[24], куда ходил посмотреть на Кембла[25]. Перегрин сохранил для сестры театральную программу и дьявольски сожалел о том, что ее не было с ним, ведь тогда она получила бы несравненное удовольствие. Огромный театр, лож – не сосчитать, все завешанные портьерами, снизу их поддерживают пилястры, а уж партер-то какой просторный! Он даже приблизительно не может сказать, сколько там горело свечей: зрительный зал буквально купался в их свете; что же касается публики, то ему еще никогда не приходилось видеть стольких пышно разодетых людей сразу, да еще вооруженных лорнетами и моноклями!

Джудит, внимательно выслушав брата, задала ему массу вопросов. Впрочем, Перегрин затруднился бы сказать, какую именно пьесу он смотрел; для этого он слишком увлекся разглядыванием знаменитостей. Кажется, это был «Отелло» или что-то в этом роде. Да, он почти уверен – «Отелло», известная вещь, и поставлена хорошо, хотя он предпочитает фарс. Ладно, что они будут делать дальше? Лично он предлагает нанести визит лорду Уорту и покончить с этим делом.

Джудит, согласившись с Перегрином, после завтрака поднялась в свою комнату, чтобы надеть шляпку и перчатки. Она надеялась: лорд Уорт не разгневается на них за то, что они приехали в Лондон вопреки его совету. Но теперь, когда встреча с ним стала неминуемой, девушка призналась себе, что немного нервничает. Однако Перегрин был прав: первым делом следует повидать своего опекуна, а дальше будет видно.

Поскольку ни она, ни Перегрин понятия не имели, где находится площадь Кэвендиш-сквер, и оба не горели желанием признаваться в собственном невежестве, расспрашивая дорогу, Перегрин кликнул одного из тех извозчиков, которыми изобиловала улица, и назвал ему адрес.

Вскоре они приехали на Кэвендиш-сквер и остановились перед огромным особняком с импозантным подъездом, фасад которого украшали лепные фигуры. Перегрин помог сестре сойти на землю, рассчитался с извозчиком и решительно заявил:

– Ну, не съест же он нас, Джу.