Роковой поцелуй

– Не тревожьтесь, мисс Тавернер. Если я увижу, что он должен выслушать меня, то, поверьте, сделаю это, чего бы мне ни стоило.

Это было не совсем то, на что рассчитывала Джудит, но стало очевидно – упорствовать далее бессмысленно, и она распрощалась с графом. Он проводил ее до фаэтона и уже собрался вернуться обратно в дом, как вдруг его окликнули двое всадников, выбравших именно этот момент, чтобы легкой рысью проехать мимо. Одним из них оказался лорд Олванли, улыбающееся и круглое лицо которого, по обыкновению, было припорошено нюхательным табаком, прилипшим к его пухлым щекам; вторым – полковник Хангер, мужчина ухарской внешности, много старше первого.

Именно он и окликнул Уорта.

– О-ля-ля, Уорт, значит, это и есть наследница, да? Дьявольски славная дамочка! – заорал он, когда фаэтон мисс Тавернер скрылся за углом Холлес-стрит. – Восемьдесят тысяч, не так ли? Да вы счастливчик, приятель! Подбиваете клинья, нет?

– Как вы грубы, полковник, – пожаловался Олванли.

– Да уж, простой и незамысловатый Джорджи Хангер, это я. Смотрите, как бы какой-нибудь шустрый храбрец не умыкнул девочку из-под вашего носа, Джулиан!

– Я буду осторожен, – пообещал граф, которого, судя по всему, нимало не тронули эти добродушные подначки.

Полковник ткнул лорда Олванли концом своего хлыста под бок.

– Да возьмите хотя бы нашего Уильяма. А вы что скажете, Уильям? Мне говорили, там наберется куда больше этих восьмидесяти тысяч, если с младшим братом случится несчастье. Не так ли, Джулиан?

– Но шанс умереть в девятнадцать лет ничтожно мал, – ответил граф.

– Как знать, как знать! – жизнерадостно провозгласил полковник. – Вы уж лучше свяжите ее покрепче, пока кто-нибудь другой не добрался до нее. Да хоть тот же Брауни, например. Осмелюсь предположить, состоятельная супруга ему совсем не помешает.

– Если вы имеете в виду Делаби Брауни, то мне казалось, будто совсем недавно он вступил в права наследования, – ответил граф.

– Вступить-то он вступил, – скорбным тоном согласился лорд Олванли, – но этот глупец бездарно растратил все состояние, пустив его на оплату счетов торговцев. Едемте, полковник, если вы готовы, – кивнул он своему спутнику.

Они поскакали дальше вместе, а Уорт вернулся в дом. Кажется, полковник был прав, потому что на протяжении каких-нибудь двух недель его светлость получил не менее трех прошений с предложением руки и сердца мисс Тавернер.

На следующий день после того, как он вежливо отклонил просьбу третьего воздыхателя, мисс Тавернер по пенни-почте[55] получила письмо. Оно было довольно кратким.

«Настоящим граф Уорт передает мисс Тавернер свои наилучшие пожелания и уведомляет: в случае, если она сочтет возможным поощрять притязания на свою руку какого-либо джентльмена, не существует ни малейшей возможности того, что его светлость даст согласие на ее замужество в течение всего периода своего опекунства над нею».

Воспылав праведным гневом, мисс Тавернер уселась за свой элегантный маленький письменный стол с выдвижной тамбурной дверкой и порывисто настрочила возмущенную записку, требуя, чтобы его светлость оказал ей честь и почтил своим визитом в самое ближайшее время. Это послание она отправила ему с лакеем. Но ответ, написанный аккуратным почерком мистера Блекейдера, уведомил ее о том, что его светлость собирается провести уикенд в Уобурне, и посему соблаговолит побывать на Брук-стрит не ранее, чем в один из дней на следующей неделе.

Мисс Тавернер, придя в ярость, разорвала письмо на клочки. Мысль о том, что ей доведется сдерживать в себе гнев на Уорта из-за того, что граф посмел отказать всем ее воздыхателям (выходить замуж ни за одного из которых она не собиралась), даже не потрудившись узнать ее мнение, на протяжении целых трех дней, а, скорее всего, и дольше, была ей невыносима; поэтому предстоящий уикенд она ожидала в прескверном настроении.

Однако на деле все оказалось далеко не так плохо. Игра в карты в субботу помогла убить время, а воскресенье принесло ей новое волнующее и впечатляющее знакомство.

Вместе с миссис Скаттергуд Джудит отправилась в Королевскую часовню на утреннюю службу. Дуэнья принялась без стеснения разглядывать наряды окружающих дам, время от времени нашептывая своей подопечной, что заметила особенно потрясающую шляпку, но мисс Тавернер, воспитанная в куда более строгих правилах, пыталась сосредоточиться на происходящем впереди. Это оказалось нелегко, учитывая, что все ее мысли были заняты неслыханной дерзостью опекуна, посмевшего заявить, будто не даст согласия на ее брак. Словом, во время чтения первого отрывка из Библии она думала о чем угодно, только не о церковном тексте, как вдруг встрепенулась и стала напряженно прислушиваться.

«… Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим…»[56], – читал клирик.

И тут его перебил чей-то голос, раздавшийся рядом с мисс Тавернер и громким шепотом сообщивший всем собравшимся:

– Право, это уже слишком! Церковная десятина – еще куда ни шло, но половина – это уже грабеж!