Роковой роман Достоевского

Лика с тоской наблюдала, как оператор наводит резкость камеры по белому листу в руках корреспондентки, и про себя твердила: «Спокойствие, только спокойствие. На любой вопрос я реагирую спокойно. Спокойствие…»

И вот – микрофон у рта, переносной софит гонит волны тепла.

– Расскажите, как вы начали писать книги?

«Очень хороший вопрос. Любой вопрос не про Крылова – замечательный», – радовалась Лика, на автопилоте выдавая спич о том, как дошла до жизни писательской.

Напряженных моментов в ходе интервью не возникло. Но журналистка, видимо, явно загубила в себе режиссера. Она требовала, чтобы оператор снял кадры с подписыванием книг и сделал «картинку» общения с читателями, потом – прохода Лики вдоль книжных полок, всенепременно с задумчивым пролистыванием томиков.

«И все это – ради минутного репортажа, – ругалась Вронская, старательно следуя распоряжениям неугомонной девушки. – Господи, все ей неймется! Ноутбук в кафе у мальчика отобрала, меня за него усадила. Наснимали уже на целый фильм, а хорошо, если репортаж полторы минуты займет. Нет, я бы никогда не смогла работать на телевидении. Столько париться ради одной, всего одной минуты! Жизнь у газетной статьи тоже недолгая, но телерепортаж и вовсе погибает, едва родившись».

Когда телевизионщики наконец отсняли все, что им требовалось, и направились к выходу, Лика мельком посмотрела на свое отражение в зеркальной стойке с дисками. Черный брючный костюм сидит отлично. И белая водолазка – неплохая идея, не так официально, как блузка, но вроде как празднично. Лоб и нос блестят (проклятый софит!), зато помада не потекла, а тени…

Сохранность макияжа уже не важна. Совершенно не важна, потому что в небольшом, узком, но длинном зеркале отражаются знакомые светло-русые волосы и бордовая курточка. Да это же та самая девушка, которая на предыдущей презентации дарила желтые хризантемы! И стоит она у полки с учебниками по криминалистике и судебной медицине…

«Тоже хочет написать детектив? – прикидывала Лика, наблюдая за погруженной в чтение девушкой. – Нет, вряд ли! Она не задала мне ни одного вопроса, касающегося особенностей издания книги. А говорили мы с ней, дай бог памяти… Ой!»

– Привет! Сначала вас интересовало, кого следователи, обнаружив труп, подозревают в первую очередь. А сейчас какой вопрос вас волнует? – Вронская быстро заглянула в захлопывающуюся книгу. – Я успела, отравления, все понятно. Как вас зовут, напомните.

– Элен… Надо же, опять мы с вами встретились.

Врет, поняла Лика по забегавшим глазам собеседницы. Врет и, кажется, чего-то очень боится.

– Я хочу с вами посоветоваться. Понимаете, мой муж… Он, наверное, за мной следил, и я подозреваю его… У вас сотовый звонит.

Лика достала из кармана брюк заливающийся слайдер. На экране – фото Ирины, сбрасывать звонок нельзя.

Она отвернулась, прошла пару шагов вперед.

– Лика, тут какой-то мужчина тебя разыскивает. И народ подтягивается. Ты все еще занята?

– Нет, закончили, сейчас буду, – заверила Вронская.

Возле книжной полки с литературой по криминалистике уже стоял невысокий парень, разглядывающий корешки. А Элен исчезла…

«Где она? А если сейчас опять что-нибудь случится? – вдруг перепугалась Лика. – Не дай бог, еще кого-нибудь укокошат. И тогда все, попрут меня на фиг из писателей. Зачем издательству автор, у которого такая репутация, что вся пиар-машина не отстирает? Меня попрут, и я точно умру, потому что издательств – как грязи, а хорошее одно. А я очень люблю писать книжки. Работать в стол не смогу. Так как уже знаю, какой это кайф – видеть свои романы опубликованными…»

– Лика Вронская? Я журналист из США. Могу я спросить вопрос?

Вцепившийся в руку мужчина, загорелый, в сером стильном пальто, внешне напоминал скорее дипломатического работника. Но про это подумалось мельком, а первой реакцией было удивление: американец-то как ее узнал? Но потом Лика вспомнила, что в магазине расклеены рекламные плакаты и рядом с обложкой книги размещена фотография, правда, еще не «лысая», но ведь лицо, к счастью, не пострадало.

– Скажите, о чем говорить с вами перед смертью Артур Крылов? – взволнованно поинтересовался мужчина. – Может, он говорить, что ему угрожать после некоторых статья? Он знать, где есть рукопись романа «Атеизм»?

Лика пожала плечами:

– Да мы с ним и словом не перекинулись. Я не разговаривала с Артуром Крыловым, вообще не разговаривала.

«Он не оставил визитку, – оторопело глядя вслед удалявшемуся американцу, подумала Вронская. – Какой-то он все-таки подозрительный…»

Возле столика с книгами уже толпились люди. Лика различила среди присутствующих женщину в зеленой, как у всех продавцов «Книгоеда», жилетке. Установив на столике микрофон, сотрудница магазина убрала под стол провод. И внезапно на весь магазин раздалось:

– Я первый пришел и имею право поговорить. Я вам не абы кто, а поэт, и книгу свою принес!

«Началось. Чего же ты хочешь, осень, у психических больных обострение», – уныло подумала Лика, сочувственно наблюдая за побледневшей Ириной, ловко выхватившей у бомжеватого вида поэта микрофон.