Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз

Нападение на Грецию, которое Италия совершила, не поставив немцев в известность, всего лишь за две недели до берлинской конференции, спутало все карты. Ждали, что Англия высадит в Греции десант, создавая прямую угрозу Германии и Советскому Союзу. Русские боялись, что Гитлер не устоит перед соблазном совершить бросок на Турцию через Болгарию. На первом плане вновь оказались турецкие Проливы. Однако вскоре внимание было направлено и на Болгарию, которой до сих пор удавалось сохранять нейтралитет и первые же шаги которой должны были решить судьбу Балкан^{368}. Непредвиденная угроза со стороны Италии заставила турок заручиться советской поддержкой на случай, если война достигнет их берегов. Они охотно воспользовались болгарской картой, предупреждая русских, будто есть признаки, что «Болгария готова стать орудием какой-нибудь иностранной державы»^{369} (прозрачный намек на Германию). Однако советская сторона на берлинской конференции руководствовалась не столько опасениями по поводу посягательств немцев, сколько собственными претензиями к Турции. Сталин, не доверявший Турции^{370}, не исключал возможность, что Турция с готовностью позволит Англии втянуть себя в войну, особенно если получит такую же помощь, как в свое время Франция и Норвегия. Позиция Турции во время финской войны, а также предполагаемое молчаливое согласие пропустить британские бомбардировщики к Баку через свое воздушное пространство омрачали отношения между двумя странами. Сталин не мог доверить безопасность Советского Союза соглашению на бумаге, зависящему от доброй воли турок. Фактически его уклончивый ответ на турецкие предложения почти не скрывал его истинного замысла обеспечить безопасность Советского Союза путем прямой интервенции, используя право транзита через Болгарию^{371}.

Москва развила бурную деятельность. За два дня до отъезда Молотов попытался предупредить германские гарантии Болгарии, обставив советское присутствие там так же, как ранее немцы свое — в Румынии. Это предложение сразу было отвергнуто Поповым, болгарским министром иностранных дел, но советский посол отказался принять ответ «нет». Он отмел одну за другой отговорки болгар и модифицировал некоторые из предложений, чтобы сделать их более привлекательными. Он даже прибег к угрозам, предостерегая, что, если Болгария присоединится к Оси, это будет равносильно отказу от нейтралитета и может представлять опасность для ее существования. Наконец, чтобы смягчить напряженность, ослабить страх болгар перед реакцией немцев и предотвратить повторение румынского синдрома, он сделал новые предложения, жирно подчеркнутые толстым карандашом царя Бориса в протоколе беседы. Присоединение к Оси, утверждал он, вовсе «не сделает лишним советское предложение военной помощи, а лишь повысит значение Болгарии». Русские так стремились достичь соглашения, что Молотов даже был готов освободить болгар от всяких конкретных военных обязательств. Советское предложение пакта о взаимопомощи Болгарии вкупе с требованием для Советского Союза места в Дунайской комиссии неизбежно вели Гитлера и Сталина к конфронтации^{372}.

Глава 4 Путь к операции «Барбаросса»

Визит Молотова в Берлин

Историки все еще спорят по поводу искренности Гитлера на переговорах с Молотовым в Берлине в ноябре, часто проводя параллель со своими взглядами на идеологическую обусловленность гитлеровской политики. Вооруженные знанием событий, произошедших впоследствии, они склонны предполагать, будто Гитлер в лучшем случае использовал переговоры как тактический маневр, чтобы продемонстрировать Турции, Испании, Италии, вишистской Франции и Балканским государствам, что Советский Союз полностью поддерживает его планы господства в Европе, и уменьшить их опасения. Утверждают также, будто Гитлер воспользовался переговорами, чтобы показать своим подчиненным, что русские понимают только язык силы^{373}.