Роковой шторм

Бродя по палубе, сидя с книгой в шезлонге, полоская и просушивая одежду, Джулия коротала утро. В полдень, если она не оставалась в каюте, занимаясь рукоделием, Марсель де Груа обычно составлял ей компанию. Нельзя сказать, что она не чувствовала расположения к нему. Де Груа был истинным джентльменом, обильно расточавшим похвалы ее необычайным качествам. Сначала казалось естественным, что он считал Джулию с отцом и себя в определенном смысле выше остальных, но вскоре она устала от его постоянных жалоб на корабль и его офицеров. Он так явно дорожил ее обществом, что временами казалось, его скорее привлекает ее статус единственной женщины на борту, чем личное очарование.

Постепенно фамильярность стала проявляться и в манерах Марселя. Однажды, когда Джулия подала ему руку для приветствия, он вместо того, чтобы склониться над ней, как было принято, крепко сжал ее и поднес к губам ладонью вверх. А затем Джулия почувствовала прикосновение горячего, влажного языка. Она вырвала руку и звонко ударила его по щеке. На короткое мгновение в глазах де Груа вспыхнула ярость, но он подавил своя чувства и притворился обиженным.

- За что, мадемуазель Дюпре? Разве я чем-то оскорбил вас?

- Вы сами прекрасно знаете, - вспыхнула Джулия и инстинктивно вытерла ладонь о юбку. Ей даже не верилось, что это происходит с ней.

- Я протестую. Понятия не имею...

Золотые искорки гнева загорелись в ее глазах от такой наглости. Она открыла рот, чтобы разоблачить его, но, осознав, что будет непросто выразить словами совершенное им преступление, не нашла что сказать.

- Не можете объяснить? И не пытайтесь. Как человек с некоторым опытом, я понимаю, что перепады настроения присущи молодым леди. Я не обижаюсь на вас за эту внезапную вспышку и искренне прошу прощения за ошибку, которая вызвала ваш гнев.

Менее уверенная в себе молодая женщина могла бы предположить под воздействием его вежливых возражений и обиженного вида, что чувства обманули ее. Джулию нельзя было провести: но, не желая обвинять его в грубой, скандальной форме, она не могла придумать ничего лучшего, чем удалиться с высоко поднятой головой, окутавшись холодным презрением. Это возымело желанный результат. Марсель теперь вел себя с подчеркнутой вежливостью, хотя время от времени Джулия ловила на себе его бессовестный "взгляд.

Она не могла решить, стоит ли говорить о нем отцу. Шарль был так занят, постоянно совещаясь с капитаном Торпом и мсье Робо, что ей не хотелось его обременять. Кроме того, Джулия отчасти сама создала себе сложности подобного рода, отправившись в путешествие без горничной или подходящей компаньонки. Возможно, отец начал бы выговаривать Марселю, и, если бы тот продолжал настаивать на своей невиновности, они обязательно бы поссорились. А де Груа слыл искусным фехтовальщиком; поговаривали даже, что он убил родственника и был вынужден бежать из Франции в Луизиану. Скорее всего это было правдой, и Джулия не хотела подвергать риску отца. Хотя мсье Дюпре любил прихвастнуть тем, как он хорошо дрался на рапирах в молодости, теперь у него вряд ли хватило бы сил на подобный поединок.

Как-то отдыхая в своей каюте в теплые послеполуденные часы, Джулия услышала звон оружия на палубе и рывком вскочила на ноги. Широко открытыми глазами она смотрела на мужчин, столпившихся у бака в одних рубашках. Через минуту девушка облегченно вздохнула: один из них был Марсель де Груа, второй - капитан Торп. Ее отец с горящими азартом глазами стоял с другой стороны вместе с мсье Робо и значительной частью команды. Было шумно: заключались пари, вслух обсуждались достоинства и недостатки противников. Судя по комментариям, капитану отдавалось предпочтение за более длинный выпад и физическую силу, но сторонники Марселя де Груа были голосистей. Француз был несколько меньше ростом, но быстрее двигался и владел оружием с необычайной легкостью и грацией.

Противники ходили кругами, делая ложные выпады и защищаясь. Клинки из отличной стали звенели и пели. Лицо капитана было сосредоточенным, в то время как де Груа самоуверенно улыбался. Один или два раза клинок француза грозил оказаться быстрее защиты соперника, но Торп вовремя исправлял положение. При каждом случае де Груа удваивал усилия, уверенный в молниеносной победе. Они медленно передвигались по палубе, и капитан отступал перед блестящими выпадами Марселя. Но французу ни разу не удалось коснуться противника клинком, и постепенно им овладел гнев. Улыбка растаяла, уступив место напряженной гримасе. Капли пота собрались на лбу и побежали по вискам, тогда как капитан отмахивался от него как от мухи. Когда матросы подвинулись, чтобы лучше видеть сражающихся, Джулия подошла к отцу.

- Что это, папа? Почему они дерутся? - спросила она шепотом.

- Кто знает? Может, из спортивного интереса, или от скуки, а может, просто хотят померяться силами.

- Но это не дуэль?

Отец нахмурился, продолжая следить за борьбой.

- Начиналось не как дуэль, но теперь, боюсь, добром это не кончится.