Роковой соблазн

— Маттео, ты в Италии, я в Англии, и, если конечно, ты не владеешь телепортацией, наша встреча невозможна.

— Я внизу.

Кира замерла.

— Что?

— Внизу. — Голос становился все громче. — Поднимаюсь.

Кира выбежала из комнаты — и правда, по лестнице к ней поднимался Маттео, прижимая к уху телефон. Вот он нажал на кнопку и положил его в карман джинсов.

Лицо его было серьезным, как никогда.

— Привет, — произнес он, и непринужденный тон его голоса совсем не вязался с болью и напряжением, написанными на лице.

Кира не знала, что ей делать — броситься на него с кулаками или поцелуями.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— А зачем вся эта драма? Ты напугал меня до полусмерти! — Она с подозрением посмотрела на Маттео. — У тебя же не было ключа.

— Нет.

— И как ты вошел?

— Клодия открыла мне дверь.

— Она тебя впустила?! — воскликнула Кира, не веря своим ушам. — И зачем?

— Потому что я ее попросил.

— А все твои просьбы выполняются автоматически, потому что деньги дают тебе доступ всюду?

— Нет. — Маттео вздохнул. — В данной ситуации я жертва.

Кира сначала решила, что ослышалась — и к тому же ее в данный момент больше беспокоил сон Сантино.

— Пойдем-ка со мной, — произнесла она.

Маттео последовал за Кирой, не отводя взгляда от ее покачивающихся бедер, от шелковистых волос, собранных в хвост. Похоже, что она рассержена — и у него мало шансов. Но что еще он ожидал? Что она бросится в его объятия, точно ничего и не произошло? Он пробовал играть по ее правилам и медленно идти к своей цели — но понял, что она так и будет его отталкивать. А этого нельзя допустить.

Они вошли в красивую гостиную с высокими потолками — в эркере с огромными окнами сверкала и переливалась огнями высокая ель. Ее украшали крохотные звездочки и гирлянды, а на верхушке стоял ангел с прозрачными крылышками. Под елкой выстроились подарки, перевязанные лентами. Домашняя идиллия, подумал Маттео, однако он под этим благодушным кровом чувствовал себя чужим. Выросший без матери, он так никогда и не познал всей прелести Рождества. Кира повернулась и вопросительно посмотрела на него.

— Ты хотел поговорить, — решительно произнесла она. — Так вперед. Зачем было проникать в мой дом, к чему все эти тайны?

— Ты не отвечала на мои письма.

— Я же сказала, что хочу, чтобы вся переписка велась адвокатами.

— И ты считаешь, что им было бы интересно прочитать о том, что я люблю тебя?

Кира приоткрыла губы — и вновь решительно их сжала.

— И что я невозможно по тебе скучаю, — продолжал Маттео. — Что моя жизнь без тебя совершенно пуста?

— Не трать мое время, Маттео, и не морочь мне голову.

— Я не лгу, — взволнованно ответил он. — Это правда.

— Я тебе не верю.

— Я и не рассчитывал на другой ответ. Потому и писал тебе.

— Писал, — точно эхо, повторила Кира.

— Я знаю, что ты получала письма — я спрашивал Клодию. Что ты с ними сделала, Кира? Выбросила? Сожгла?

Она покачала головой:

— Нет, я их сохранила.

— Тогда не могла бы ты их принести?

Услышав знакомое слово, в комнату ворвался пес, размахивая хвостом, — и глаза его, некогда грустные, теперь с радостным волнением смотрели на незнакомца. Маттео опустился на корточки и протянул руку, и терьер принялся с энтузиазмом ее обнюхивать. Кира наблюдала за этой картиной в смешанных чувствах. Увидев Маттео, она испытала нечто, похожее на шок, и поняла, что по-прежнему неравнодушна к нему. Возможно, выйдя из комнаты, она сумеет прийти в себя и унять дико бьющееся сердце?

Пройдя в прихожую, она достала из ящика стопку конвертов и пошла назад, держа письма двумя пальцами, точно бомбу. Маттео выпрямился — щенок обиженно взвизгнул, когда его внезапно перестали гладить. Удивительно, как ему удалось так быстро покорить сердце собачки.

— Вот, — хрипло произнесла Кира, протягивая письма.

— Не хочешь их открыть?

Она покачала головой:

— Нет.

— Ну, тогда я расскажу тебе, что там, — произнес Маттео, не сводя глаз с ее лица. — В каждом из них я признаюсь тебе в любви — за исключением одного.

Ресницы Киры затрепетали — однако в ее синих глазах по-прежнему читалось подозрение.

— И что же в нем? Там ты говоришь, что ненавидишь меня?

— Я серьезно.

— И я тоже. На бумаге можно написать что угодно.

— Давай-ка я вкратце все же расскажу.

— Нет.

Но слово это было сказано так тихо, что Маттео сделал вид, будто его не слышал.

— Это совсем не займет много времени. Я люблю тебя, Кира. Могу повторить еще раз — чтобы наверняка. Я люблю тебя, и вел себя как дурак. Мне следовало с самого начала все тебе рассказать, но… Я привык ничего никому не рассказывать — так я жил всю жизнь и не умел иначе. Но поверь, попросив тебя стать моей женой, я уже не думал о доме. И с тех пор я не могу выбросить тебя из головы — да и не хочу. Так дай мне еще шанс, Кира, — дай шанс нам, тебе, мне и Сантино.

Помолчав, Кира выдохнула:

— Ты просишь об этом после всего, что случилось? Ты не знаешь, о чем говоришь, Маттео.