Роковой выбор

– Джон мне всегда нравился, – сказал отец. – Но он делец. Я всегда чувствовал, что деньги для него важнее всего на свете.

Сьюзен скривилась, потому что боль вдруг усилилась. Может, это ребенок шевелится.

– Нужно будет обязательно найти тебе сегодня доктора, – с тревогой сказала мать.

Сьюзен помотала головой:

– Я просто очень устала. Высплюсь, и будет лучше.

– Тогда завтра мы поедем в медицинский центр, к доктору Гудману. Тебе он понравится, он самый замечательный врач на свете.

Сьюзен сделала глоток апельсинового сока. Воздух в комнате был какой-то вязкий. Сьюзен вдруг показалось, что ей все это снится. Ей было очень странно сидеть вот так, без Джона, с родителями. Она вспомнила, что серебряные часы, стоящие на камине, раньше были вмонтированы в приборную панель старого «паккарда». Они работали от спрятанной позади них батареи. Стрелки показывали 7:25 вечера. Она быстро посчитала: в Англии 3:25 утра.

Она вдруг почувствовала себя виноватой за то, что не оставила Джону записки. Может, стоит позвонить ему, сказать, что с ней все в порядке, что она останется с родителями до тех пор, пока ребенок не появится на свет и суд не возьмет его под свою защиту.

Но тогда он будет знать, где она. Он расскажет мистеру Сароцини и Ванроу.

А они приедут и схватят ее.

Кунц в своей квартире в Эрлс-Корт услышал, как Сьюзен произнесла:

– Я не могу отдать своего ребенка. Я не хочу, чтобы его убили.

Затем ее мать сказала:

– Если этот Сароцини здесь объявится…

Отец Сьюзен, Дик Корриган, остановил жену:

– Гейл, давай не будем спешить с выводами. Сьюзен устала, ей надо успокоиться. У нее было потрясение, которое усугубил долгий перелет. Эти перелеты кого хочешь уездят – помнишь, как мы себя чувствовали, когда вернулись из Европы? Не надо ничего сейчас решать. Я думаю, Сьюзен следует хорошенько поесть, хорошенько выспаться. Мы поговорим обо всем потом, утром.

– Я тебе одно скажу, Дик, – вздохнула ее мать. – Она никому не отдаст этого ребенка. Никому.

– Гейл, никто его пока не отбирает. Сьюзен, мы здесь, мы о тебе позаботимся, но я уверен, что все это имеет какое-то другое объяснение.

– В последнее время в новостях много рассказывали про суррогатных детей, – сказала ее мать. – На прошлой неделе по девятому каналу шел документальный фильм об этом. Может, нам стоит найти Сьюзен какую-нибудь группу поддержки, обратиться за консультацией?

Дик Корриган повысил голос:

– Но если Джон не хочет этого ребенка, как Сьюзен может заставить его передумать? Как?

– Он передумает, – решительно сказала Сьюзен. – Когда мой ребенок родится, он обязательно передумает.

Кунц улыбнулся. Все складывалось как нельзя лучше. Сьюзен, я так горжусь тобой.

В полвосьмого утра Джон приехал к себе в офис. Он был вымотан тревогой за Сьюзен и бессонной ночью.

Был момент, в полчетвертого, когда он начал засыпать, но тут позвонила Пайла. У нее была истерика. Она звонила с таксофона из больницы Святого Фомы. Джон добился от нее, что Арчи лежит в отделении интенсивной терапии.

Он сразу же поехал туда и попал в самый разгар ссоры Пайлы с дежурной медсестрой отделения, которая не хотела их пускать, потому что они не были родственниками. Они все же пробились к Арчи и собственными глазами увидели, насколько все плохо. Арчи смотрел перед собой невидящим взглядом, никак не реагировал на слова Джона и время от времени делал странное, направленное вверх движение большим пальцем.

Вышедший к ним врач-стажер засыпал Джона вопросами, а потом прочел целую лекцию. Он сказал, что для своего роста и возраста Арчи весит недопустимо много, что он недопустимо много курит, слишком много и напряженно работает. Сразу после игры в сквош – не самой легкой из игр – он выпил, а потом поехал работать в офис. После такой программы с ним могло произойти все, что угодно, очень высока вероятность инсульта. Точнее можно будет сказать утром, когда из лаборатории придут результаты анализов.

Джон сидел за столом и чувствовал, что его жизнь разваливается на кусочки. Он с ума сходил от беспокойства о Сьюзен и был очень расстроен случившимся с Арчи – черт, они ведь одного возраста, и он всегда считал Арчи неуязвимым. Ладно, у него самого вес в норме, и курить он бросил, но ведь работа у него не менее нервная, чем у Арчи. Если такое случилось с его приятелем, то где гарантия, что это не может случиться с ним?

Он закрыл глаза. Сьюзен, где же ты? Господи, куда же ты пропала?

Он попытался поставить себя на ее место. Она беременна; она думает, что Сароцини и Ванроу собираются принести ее ребенка в жертву; она напугана рисунками и пальцем на чердаке; ее выбила из колеи смерть Фергюса Донлеви; она больше не доверяет даже собственному мужу.

Она уверена, что все окружающие ее люди участвуют в заговоре, направленном против нее или, скорее, против ее ребенка.

Он должен как-то вернуть ее в реальный мир.