Роковые деньги

Он отвернулся и заговорил с Роуклиффом, но я уже торопился, поэтому подслушивать не стал. Каллахана, шпика, который привел меня сюда, поблизости не было и я решил, что если и спущусь в холл без сопровождения, меня не остановят. Сказано-сделано, я спустился, поинтересовался у караулившего внизу полицейского, не перестал ли снегопад, неторопливо нятянул пальто, открыл дверь и был таков.

Снег валил с новой силой, на крыльце его намело уже с дюйм. Перед домом топтались ещё двое полицейских, а у тротуара стояли во втором ряду четыре полицейских автомобиля, окруженные небольшой кучкой зевак. Я зашагал в восточном направлении, завернул в первый попавшийся бар на Восьмой авеню и позвонил домой. Шел уже пятый час, а это означало, что Вулф уже ковырялся наверху с орхидеями - он всегда торчит там с четырех до шести, - поэтому я ничуть не удивился, услышав голос Фрица. Я попросил его переключить меня на оранжерею.

- Да? - Вулф и так терпеть не может отвечать по телефону, но он вдвойне ворчлив, когда его отрывают от возни с орхидеями.

- Снова я. Из телефонной будки на Восьмой авеню. Я смылся с места преступления без спроса, потому что должен кое-что сообщить. Насчет денег не беспокойтесь. Мисс Эннис, которую я теперь называю Хетти, набрала в рот воды и будет молчать до последнего. Она заперлась в своей комнате, а Кремер с Роуклиффом собираются к ней вломиться. Стеббинс куда-то запропастился. Я уже...

- Он был здесь.

- Кто? Стеббинс?

- Да. Я поговорил с ним в дверях. Он хотел забрать сверток с деньгами. Я сказал, что не уполномочен его отдавать, поскольку сверток был доверен на ответственное хранение тебе. Про то, что деньги могут быть ненастоящими, речь не шла. В дом я его не впустил. Мне показалось, что он остался недоволен.

- Еще бы. Кремер попросил меня уговорить Хетти впустить их, и я попытался. Когда я объяснил, что они ворвутся к ней силой и отвезут в участок, она заявила, что хочет прибегнуть к вашим услугам и с вашей помощью посадить фараонов в калошу. Точнее - в лужу. Я сказал, что вы возьметесь только за расследование убийства, а её честь будет отомщена уже по ходу дела. Я сказал также, что вы цените себя очень высоко. Она заявила, что готова уплатить вам сорок две тысячи долларов - одну десятую часть ценных бумаг, которые хранит в банке. Мы порешили на том, что взяли её в клиентки, однако на тот случай, если вы, будучи гением и эксцентриком, от неё откажетесь, я пообещал тут же её уведомить. Беда только в том, что не знаю, как это сделать, коль скоро добраться до неё невозможно. Может, попросить Кремера передать ей, что вы слишком заняты?

- Да.

- Естественно, - сочувственно произнес я. - Вы бы скорее умерли от голода, чтобы только не работать, да вот беда - аппетит не позволяет. На самом-то деле Хетти хотела нанять меня - она в этом деле разбирается, - но я сказал, что меня можно заполучить, только наняв вас в качестве бесплатного и абсолютно никчемного довеска. Я подожду - можете посчитать до десяти.

- Гр-рр!

- Согласен, - кротко сказал я.

- Проклятье! - проревел Вулф. - Может, никаких ценных бумаг у неё и нет. Может, она бедна как церковная крыса.

- Исключено, - отрезал я. - Она моя любимая сумасбродка, но с враньем у неё неважно. Она меня приворожила. Мало того, что я не на шутку увлечен ею, но вдобавок считаю себя её должником. Как-никак, именно благодаря ей Кремер попросил меня об одолжении.

Молчание. Затем рев:

- Возвращайся домой и доложи. Разберемся на месте.

Глава 5

Согласно одному из правил, заведенных в нашем доме, за столом запрещается говорить о делах, а в оранжерее их можно обсуждать лишь в самых экстренных случаях. Однако в этот зимний день срочность определялась тем, что Вулфу предстояло принять решение - браться за работу или нет, - а он не мог спокойно нянчиться с орхидеями, когда над его головой висел подобный дамоклов меч. Тем не менее он выслушал мой доклад не в одной из трех зал оранжереи, а в питомнике, сидя на изготовленном по специальному заказу табурете. Воспользовавшись тем, что Теодор полоскал в раковине горшочки, я пока занял его табуретку.

Вулф выслушал мое сообщение с зажмуренными глазами, лишь изредка прерывая меня вопросами. Когда я закончил, он глубоко вздохнул, шумно выпустил воздух через ноздри, раскрыл глаза и прохрюкал:

- Замечания или предложения есть?