Роковые иллюзии

На похожие размышления наводит и решение россиян не раскрывать никакой информации о существовавшей, как можно предположить теперь, обширной агентурной сети на правительственном военном заводе в Вуличском арсенале, которую Орлов курировал в 1935 году. Лично я из упоминаний о советских агентах в донесениях МИ-5, посылавшихся в то время в Соединенные Штаты, делаю вывод, что советское проникновение было гораздо глубже и шире, чем то, которое удалось обнаружить британцам или которое они готовы признать. Основные руководители разведгрупп не были пойманы при последней облаве, хотя обвинения в шпионаже, предъявленные британским рабочим, которые участвовали в передаче секретов изготовления оружия, преподносились как громадный успех британских спецслужб. В этой связи интересно отметить, что, как указывается в отчетах Орлова, отправленных из лондонской нелегальной резидентуры в июле 1935 года, одного из активных членов Вуличской сети называли «Нахфольгер» — «Преемник». Если учесть, что псевдонимы агентам сети, завербованным на месте, давались с учетом их личности, то кто же был «предшественником», «преемником» которого стал «Нахфольгер»? То обстоятельство, что Орлов курировал еще трех неустановленных британских агентов, известных под псевдонимами «Бэр», «Аттила» и «Профессор», наводит на мысль, что открытие полной информации о Вуличском арсенале позволило бы узнать еще об одной крупной советской операции по проникновению в британский правительственный аппарат.

Самым интригующим обстоятельством, о котором стало известно после рассекречивания дела Орлова, является существование доселе неизвестной оксфордской группы параллельно с известной кембриджской агентурной сетью. Кто были ее члены, передавали ли они столь же существенную информацию, что и Филби и его современники? Это вопросы, на которые еще предстоит ответить, изучая советские материалы. Но, по крайней мере, в одном отношении их деятельность оказалась еще более успешной, чем работа их кембриджских коллег: никто из выпускников Оксфорда, вступивших в ряды «англичан Сталина», не был официально разоблачен. Их имена и даты их вербовки содержатся в написанной Арнольдом Дейчем истории лондонской нелегальной резидентуры; для нее он завербовал ни много ни мало семнадцать британских агентов и сам же их курировал. Поскольку именно он был тем специалистом, который помог завербовать Филби, Маклейна, Бёрджесса, Бланта, Стрейта, Лонга, Кэрн-кросса и их пока не установленных товарищей по Кембриджскому университету под псевдонимами «Або» и «Мэр», логично будет предположить, что он использовал те же способы в качестве главного вербовщика оксфордской группы.

Согласно советским материалам, Дейч участвовал в вербовке десяти членов кембриджской группы и значительной части других британских агентов, которых он привел на службу Советскому Союзу и которые составляли ядро оксфордской группы, прежде чем он был вынужден покинуть Англию в 1937 году. В своей истории он указывает, что «Первому человеку» («Филби») оксфордской группы он дал оперативный псевдоним «Скотт». Если учесть склонность Дейча давать всем этим агентам псевдонимы, которые кое-что говорили об их владельцах, то два «т» в псевдониме этого советского разведчика с оксфордским образованием, который занимал все более высокие посты на британской государственной службе и не был разоблачен на протяжении всей своей карьеры, что-то значат. Поскольку главными кандидатами в кембриджскую группу были честолюбивые люди типа Маклейна и Кэрнкросса, которые должны были поступить на службу в Форин офис, можно сделать вывод, что нескольких человек из шести первоначальных членов оксфордского кружка ждала впереди дипломатическая карьера.

Оксфордские «кроты» Сталина, должно быть, прорыли такие же ходы в британское правительство, как и их кембриджские коллеги. Но, поскольку «охота на кротов» никогда не входила в задачи авторов книги об Орлове, я не стал делать даже краткой выписки из оксфордских регистров, чтобы попытаться вычислить имена «Скотта» и его товарищей. Большинство из них унесли в могилу тайну своей подпольной работы на Москву. Но я предсказываю, что, когда придет время и Служба внешней разведки России откроет свои архивы, ее задача- будет не в том, чтобы потревожить прах умерших обвинениями в предательстве. Нужно будет лишь написать документированный рассказ о том, как они способствовали изменению хода истории, на протяжении десятилетий передавая советской разведке информацию о политике Великобритании. К примеру, даже если бы не было известно, что Маклейн в 1936 году был советским агентом, можно было бы установить и его имя, и тот отдел в Форин офисе, где он работал, оттолкнувшись от донесений, которые хранятся в его агентурном деле в архиве российской разведслужбы, а затем изучив документы британского правительства — от более поздних к более ранним.