Роковые иллюзии

Учитывая грустную перспективу карьеры Филби в начале 1935 года, следует отдать должное здравой оценке Орловым способностей своего потенциального агента. В одном из своих сообщений Центру Орлов со всей определенностью заявляет, что внедрение в аппарат МИ-6 является конечной целью, с которой он «выводит «Сынка» на широкую дорогу работы на советскую разведслужбу»[296]. Орлов высоко ценил Филби, и он, и Дейч были всегда готовы подбодрить нередко терявшего уверенность в своих силах молодого стажера, убеждая его, что далее работа в качестве скромного журналиста ведет его к «широкой дороге», более важной работе для Москвы.

«Неделю за неделей мы встречались то в одном, то в другом отдаленном районе Лондона, — вспоминал Филби. — Я приходил на встречу с пустыми руками, а уходил нагруженный самыми подробными рекомендациями, предостережениями и ободряющими напутствиями». Он бесконечно восхищался «безграничным терпением, которое проявляли мои старшие товарищи по службе, терпением, которое было сопоставимо лишь с их умом и пониманием». Хотя он и не называл этих «старших товарищей», нам теперь известно, что с начала 1935 года именно Орлов отвечал за то, чтобы он был «обеспечен достаточно большим умственным багажом», необходимым для «серьезной работы», как называл свое дело Филби.

Сообщения 1935 года, поступавшие в Москву от Орлова, дают основания предполагать, что в опубликованной автобиографии Филби во многом вводил читателей в заблуждение. Как показывают архивы НКВД, «Сынок» приходил в течение шести месяцев на встречи в Риджентс-парке и в других местах далеко не с пустыми руками. Он приносил с собой и передавал советским кураторам информацию, которую добывал у своих друзей на Уайтхолле. Как показывает досье Филби, еще до конца 1934 года, когда он все еще находился на первой стадии процесса вербовки, он передавал Дейчу конфиденциальную правительственную информацию, полученную от отца и одного своего кембриджского приятеля, который работал в военном министерстве. Одно из сообщений содержало ответ посла Саудовской Аравии министерству иностранных дел Великобритании с согласием на строительство британской базы ВВС на Ближнем Востоке, который он явно похитил из официальной корреспонденции Сент-Джона Филби. Он передавал также военную информацию, получаемую в результате возобновленной дружбы с Томом Уайли, старым приятелем по Тринити-колледжу в Кембридже, который в то время был постоянным дежурным в военном министерстве. Уайли был гомосексуалистом, верным другом Гая Бёрджесса, непременного участника разнузданных Вечеринок, которые Уайли устраивал в своей просторной квартире, расположенной за охраняемыми порталами военного министерства на Уайтхолле[297].

Уайли был источником (по всей вероятности, сам того не ведая) секретных материалов военного министерства об аппарате разведки британской армии, которые были пересняты и отправлены через советского курьера в Центр 12 июля 1935 г. Поскольку в материалах многократно упоминались имена офицеров армейской разведки, они оказались весьма полезны Москве. Мнение Центра о потенциальной ценности Филби не могло не повыситься весьма существенно, когда они узнали от «Сынка», что Уайли получил новое назначение и стал личным секретарем постоянного помощника военного министра, сэра Роберта Криди[298].

Орлов информировал Москву, что «к числу новых агентурных наметок относится имеющийся у «Зенхена» подход к его университетскому товарищу, некоему Уайли. Сам Уайли, как постоянный дежурный, не имел доступа к самой секретной военной развединформации и поэтому не представлял интереса как объект для разработки. Однако его новое назначение заставило Орлова попросить у Москвы разрешения использовать Филби для разработки Уайли с целью его вовлечения в сеть. «Как вы знаете, министры — народ приходящий и уходящий при частых сменах кабинетов, — объяснял Орлов, — поэтому министерства имеют постоянных помощников министров, руководящих работой министерства, независимо от парламентской и партийной борьбы за министерские портфели»[299].

Орлов приложил также присланное Уайли приглашение Филби на официальный обед в его новой квартире, расположенной в здании военного министерства. «Публика там была преимущественно военная, — сообщал Орлов со слов Филби, который рассказал, как подвыпивший Уайли хвастал своей близостью с офицерами военной разведки. — Уайли очень дружески расположен к «Зенхену», знает о его левых убеждениях в прошлом, о чем он в пьяном состоянии даже выпалил одному из начальников военного снабжения, который ввязался с «Зенхеном» в дискуссию о Востоке и ибн-Сауде». Орлов сообщил, что Филби воспользовался этим, чтобы отречься от своих старых «младенческих» взглядов. Это, писал Орлов, вдохновило армейского офицера на еще большие откровения относительно британских военных сил на Ближнем Востоке, о чем Филби должным образом и сообщил ему[300].