Роковые каникулы (СИ)

  ‒ "Ну вот ещё", ‒ подумала она и слёзы снова навернулись на глаза. ‒ "Соберись. Дома наплачешься". ‒ Выдохнув несколько раз, Соня решительно взялась руками за прохладный металл и, подгоняемая страхом сорваться, начала медленно подниматься вверх, осторожно нащупывая ногами каждую перекладину. Минут через пять она всё же поднялась по этой хлипкой, держащейся на нескольких болтах лестнице наверх, протиснулась сквозь отверстие и в изнеможении легла спиной на металлический пол. ‒ "Наверное, отец не знал, что с лестницей всё так печально. Или просто не сказал, чтобы не пугать меня раньше времени. А ещё отец по-моему что-то забыл", ‒ девушка быстро достала из кармана джинсов телефон, открыла заднюю крышку и вынула аккумулятор. Распихав телефон и аккумулятор по разным карманам, Соня поднялась на ноги, подошла к овальной металлической двери и посмотрела сквозь прожжённые электросваркой дырки на улицу. Мимо то и дело, с небольшими перерывами, на большой скорости проносились автомобили. ‒ "Наверное, где-то в той стороне есть светофор"... ‒ догадалась она. Нажав на алюминиевую ручку, едва державшуюся в разболтанном замке, она слегка приоткрыла дверь, отряхнула джинсы и, дождавшись, когда поток автомобилей иссякнет, выпорхнула из своего вынужденного убежища и быстро пошла в сторону автобусной остановки. Нужный автобус пришлось ждать минут двадцать. Купив у кондуктора билет, Соня села на свободное место у двери и безучастно уставилась в окно.

  ‒ Чего зарёванная такая, ‒ услышала Соня голос кондукторши. ‒ Обидел кто?

  ‒ Да нет, ‒ попыталась улыбнутся Соня. ‒ Телефон потеряла.

  ‒ Так вот же он! Из кармана выпирает как лопата! ‒ удивилась тётка.

  ‒ Так это... второй потеряла... Жутко дорогой. Вчера подарили, а сегодня всё. Жалко.

  ‒ Ненормальные какие-то вы все. По два телефона им подавай! Нет чтобы тёте Шуре хоть один подарить! Конечно, дождёшься! Раньше молодёжь знаешь какая была?

  ‒ Какая?

  ‒ Добрая. Вот ты, добрая?

  ‒ Ну, наверное... А что?

  ‒ А вот если добрая, тогда купи у тёти Шуры десять талонов. А я тебе за это спасибо скажу. А то у нас с водилой маршрут не шибко жирный. Выторга никакого.

  ‒ Да без проблем, ‒ Соня достала деньги и поменяла их на протянутые кондукторшей билеты. Всегда пожалуйста.

  ‒ Вот спасибо, дочка! Уважила. Но вот если бы ты двадцать купила, я бы тебе ещё бы и сплясала.

  ‒ Шурка! А ну прекращай свои штучки! Отойди от ребёнка! ‒ забасил в микрофон водитель, сердито поглядывая в зеркало заднего вида. ‒ Разводишь тут цыганщину!

  ‒ Ладно орать, ‒ огрызнулась кондукторша. ‒ Сидишь там, баранкой вертишь, а мне план давай! Уйду я от тебя. Недотёпа. На семнадцатый маршрут попрошусь. Там план лёжа можно дать.

  ‒ Ну да, ‒ хохотнул в микрофон водитель, притормаживая на остановке. ‒ Завгару об этом скажи. Он это дело любит.

  Отвернувшись к окну, Соня посмотрела на обгонявшую их "Скорую" и её снова всю затрясло. Мамы больше нет. И это не просто ужасно. Это катастрофа. А ведь всего два месяца назад, всё у них было прекрасно. Бабушка дописала и сдала в печать очередной слезоточивый женский роман, мама закончила ремонт в своей парикмахерской, папа купил большую плазму, о которой мечтали все, я съездила с группой в Карелию. Всё было здорово.

  И вдруг ‒ бац! Бабушку нашли соседи по даче в петле. Как? Почему? Зачем? Зачем успешному романисту, получающему мешки писем от почитателей её таланта лезть в петлю? Выходит, что никто в петлю не лез. Бабушку кто-то убил. Теперь вот мама. И неизвестно, что будет с папой...

  Доехав до Сумгаитской, Соня пересела на шестнадцатый автобус и уже через полчаса добралась до микрорайона Левадиева гора. Быстро найдя нужный дом, вошла в подъезд, познакомилась с консьержкой, поднялась на четвёртый этаж и только тогда позволила себе сесть на край ванны и разрыдаться.

  Время для неё словно остановилось, а жизнь вообще потеряла всякий смысл. Она не умела жить одна, без своей семьи. Да она и не помнила себя вне семьи. Всю её недолгую жизнь с нею был кто-то рядом. То дедушка Николай, умерший четыре года назад, то бабушка Лена, то мама. Но лучше всего было тогда, когда папа умудрялся подхватить где-то простуду и ему давали больничный. Тогда Соня буквально утопала в отцовской любви, эксплуатируя его, словно он раб на галерах. И вот теперь такая ситуация. Патовая.

  Ужаснувшись своему отображению в зеркале, Соня умылась, достала из заботливо набитого продуктами холодильника минералку, сделала два глотка и, дойдя до постели, мгновенно уснула, беспомощно сжавшись калачиком на атласном одеяле.

  4.

  Зайдя в свою квартиру, Сонин отец совершенно не удивился, увидев в кресле седовласого мужчину с кожаной папкой на коленях. Положив ключи от машины на книжную полку, он молча сел на стул и скрестил руки на груди.

  ‒ Не скучали? Что-то не припомню, чтобы я приглашал вас в гости, господин Громов. Домушничаете потихоньку?

  ‒ А мы без приглашения, товарищ Левитин.

  ‒ Товарищ? Не думаю, что отставной шпион мне товарищ.