Роковые обстоятельства

— Ее зовут Соня, — услужливо подсказала мадам, принимая из его рук два смятых и засаленных банковских билета, — Соня Мармеладова… Пожалуйте наверх, господа студенты, девушки вас проводят…

Воробьев обнял за талию смущенно хихикавшую блондинку и первым двинулся по лестнице. За ним последовал и Денис, искоса поглядывая на идущую рядом брюнетку в темно-синем платье. Оказавшись в скудно освещенном коридоре, приятели подмигнули друг другу и разошлись по разным номерам.

— Как тебя зовут? — спросил Денис, оказавшись наедине со своей дамой.

— Жаклин, — останавливаясь посреди комнаты, отвечала она с едва заметным акцентом.

— Ты француженка?

— Да. Мне раздеваться?

— Погоди, давай немного поговорим… — Денис оглядел скудную обстановку и присел на кровать, застеленную засаленным покрывалом. Девушка осталась стоять, обеими руками держась за края светло-серой шали, наброшенной на плечи. — Знаешь французскую пословицу: «Самая красивая девушка может отдать только то, что имеет»?

— Да, знаю. Но что вы хотите этим сказать?

— Нет, ничего…

Денису вдруг подумалось о том, что у этой пословицы может быть продолжение: «а потому даже в постели с самой красивой девушкой, если она нелюбима, неизбежно будет охватывать чувство неполноты жизни». И в тот же миг ему со столь неожиданной яркостью вспомнилась Надежда, что он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. А ведь любимой девушки у него уже нет и никогда не будет!

Жаклин наскучило ждать, поэтому она присела рядом с ним на кровать и сделала циничный жест рукой. Денис содрогнулся и вскочил с места.

— Что ты?

— Разве вы меня совсем не хотите? — удивилась девушка. — Тогда зачем же вы спорили обо мне со своим приятелем?

— Почему не хочу, — тяжко вздохнув, пробормотал Винокуров, — напротив, ты мне весьма нравишься…

— Но тогда чего мы ждем? Чего вы еще желаете?

— О Боже! — неожиданно вскричал он, хватаясь руками за голову и отворачиваясь в сторону. — К чему столько вопросов? Меня сегодня уже один раз допрашивали, так хоть ты не смей этого делать!

Глава 14 СТРАННЫЙ СЛЕД

— Так вам было известно о недопустимых отношениях вашего сына с гувернанткой? — настойчиво повторил Макар Александрович, глядя в упор на сидевшего напротив него титулярного советника Симонова.

Павел Константинович поморщился словно от нестерпимой зубной боли, после чего с крайней неохотой утвердительно кивнул головой.

— Да-с, однажды я совершенно случайно стал свидетелем одной сцены, не позволявшей усомниться в характере этих отношений.

— И ничего не предприняли после этого? Вы понимаете, что я имею в виду?

— Конечно… Нет, не предпринял, поскольку посчитал это неизбежным этапом взросления Юлия… Теперь и я, в свою очередь, надеюсь, что вы меня понимаете… Впрочем, я подарил ему переводную французскую книжку о вреде порочных половых привычек!

— Замечательный подарок! Насколько мне известно, ваш сын был юношей весьма впечатлительным, а потому чтение подобной литературы могло только усугубить его душевное состояние.

— Вы думаете? Возможно, я был неправ… В любом случае, увидев его в объятиях гувернантки, я, помнится, подумал: пусть лучше это происходит в родительском доме, чем в публичном.

«И к тому же задаром!» — отметил про себя Гурский, но вслух спросил о другом:

— Однако ведь у вас была и младшая дочь Надежда… Неужели вы не смутились от одной только мысли о том, что она тоже «совершенно случайно» может стать свидетелем аналогичной сцены?

— Надин никогда не заглядывала к Юлию без разрешения. Кроме того, к моему большому сожалению, в последнее время между ними возникло некоторое отчуждение… И мне даже трудно сказать, что стало причиной.

— Ладно, оставим это, — вздохнул следователь. — А вам было известно, сколько времени продолжалась связь вашего сына с мадам Дешам?

— Связь? — удивленно переспросил Симонов. — Разве это можно так назвать? Я думал, речь идет о нескольких эпизодах…

— И ошибались! Судя по записям в его дневнике, ваш сын вступал в регулярные половые отношения со своей гувернанткой на протяжении последних трех лет.

Лицо Павла Константиновича выразило явную озадаченность, однако Гурский слишком мало верил своему собеседнику, чтобы поддаться на подобную мимику. И быстрый взгляд Симонова, брошенный в его сторону, лишний раз заставил насторожиться.

— Однако вы меня удивили, — заявил титулярный советник. — Я и не думал, что все это продолжается так долго. Впрочем, какое это теперь имеет значение…

— Как это? — в свою очередь удивился следователь. — Разве гувернантка не могла отравить вашего сына из ревности, учитывая длительный характер их отношений?

Как ни странно, но этот вопрос не вызвал у собеседника особого интереса. У Макара Александровича даже мелькнула мысль, что Симонов и сам был неравнодушен к знойным прелестям француженки, а потому и не хотел ей зла. Видя, что следователь терпеливо дожидается его ответа, Павел Константинович неуверенно пожал плечами:

— Вполне допускаю, что и так… Однако не смею судить более определенно.