Роковые таблички (СИ)

Он похлопал по карману куртки – спички на месте. Пересилив естественное желание бежать подальше от опасности, Максим зашагал обратно к своему бывшему убежищу. «Спите, гады, а я вам подарок приготовлю», - твердил про себя Максим, как речёвку. С этой мыслью он ходил по коридорам и классам, собирая тряпьё, бумагу и всё, что способно гореть, и что не успело ещё оказаться в его печи.

Потом он спустился в подвальную кладовку, где давно заприметил полки с мутными склянками, и банками, заляпанными краской. Обнаружив среди этих посудин бутылки с растворителем, он прихватил парочку. С детства остались яркие воспоминания, как резво горит эта зловонная жидкость. В том же подвале Максим взял и тяжёлый лом для колки льда.

Поднявшись наверх, ломиком Максим плотно подпёр дверь, лишив своих обидчиков возможности вырваться из комнаты. Потом, стараясь не шуметь, натаскал под дверь весь собранный мусор, способный гореть. Ворох получился завидный. Максим примерился – почти по грудь высотой вышла куча. Максим вылил на тряпки обе бутылки растворителя.

Пред тем, как запалить дымный костёр, Максим прислушался – за дверью было тихо, если не считать редкого покашливания, да чьего-то пронзительного храпа. Оно и понятно – несмотря на неважное состояние, Макс успел подготовить своё возмездие менее, чем за час. Этого маловато, чтоб хорошо выспаться.

«Счастливо выспаться, идиоты», - прошептал с ухмылкой Максим, и полыхнул спичкой. Подпалив край бумажного кома, мужчина метнул яркий огонёк на тряпку, смоченную горючим растворителем. Огонь занялся сразу, будто раздуваемый жаждой мести, которой был охвачен побитый поджигатель.

Убедившись, что пламя само по себе не угаснет, Максим пошёл к выходу. Дверь обидчикам не поддастся, а вот со стороны окна вполне можно ожидать желающих спасения. Кто останется в комнате, если и не сгорит, то дыма наглотается точно. Собирая топливо для своего «аутодафе», Максим загодя присмотрел в подвале молоток. Теперь он прихватил его на случай, если кто сможет выбить фанерные щиты, закрывавшие окна комнаты. Молотком он сможет орудовать быстрее, чем тяжёлым ломом.

Уже у самого выхода он расслышал, как сверху доносятся истошные вопли и ругань вперемешку с удушающим кашлем, и град отчаянных ударов по пылающей двери. Максим от радости на мгновение даже позабыл о боли. Улыбаясь во весь рот, и щурясь заплывшими, слезящимися глазами, он вышел под окна. Из форточки, в которую он когда-то вмонтировал печную трубу, валили мощные клубы фиолетово-серого дыма.

Один из фанерных листов сотрясался под отчаянными ударами изнутри. Похоже, постояльцы уже поняли, что вырваться из, превратившейся в пекло, комнаты через дверь – затея безнадёжная. Максиму внезапно стало весело, и он решил поделиться этой радостью с задыхающейся в дыму компанией.

- Дышите глубже, гости дорогие!

В ответ из-за фанеры донёсся поток отборной брани и страшных угроз. Максим рассмеялся, зажав локтем больное ребро. Ради того, чтобы враги перед мучительной смертью услышали его смех, он готов был потерпеть колющую боль в боку. Но, похоже, ликование его было несколько преждевременным – кусок фанеры, не устояв под натиском ударов, выскочил из рамы, и, в облаке из осколков оконного стекла, хлопнулся на почерневший весенний снег.

В проём окна хлынул густой поток плотного дыма, сквозь который протискивались человеческие фигуры. Бандиты сейчас казались Максиму какими-то гротескными персонажами из простенькой комедии времён первых немых кинолент. Кашляя, отхаркиваясь и постоянно утирая слёзы с распухших, красных глаз, они старались высунуться подальше в окно, поближе к свежему воздуху. При этом шла непрерывная, и комично неуклюжая борьба за место у окна. В ход шли кулаки, ноги, зубы, ногти – весь небогатый арсенал, которым наградила природа свой мягкотелый, прямоходящий венец – человека.

Максим поймал себя на крамольной мысли, что радуется страданиям задыхающихся в дыму людей. Это, возможно, не так, чтобы совсем правильно с точки зрения просвещённого гуманизма, но… какого чёрта – эти твари едва не покалечили его. А может, и вовсе планировали съесть в ближайшее время. Так что, о каком всепрощении можно говорить – пусть подыхают. Максим самодовольно улыбался, любуясь отчаянной вознёй на подоконнике второго этажа.

Однако, радоваться в одиночку – это совсем не тот накал положительных эмоций, которого ожидал Максим. Он решил обратить на себя внимание обитателей устроенной им коптильни, чтобы поделиться с ними своим счастьем. Выломав из сугроба твёрдый кусок ноздреватого снега, Максим примерился, и лихо метнул его в дымящееся окно.

Он сам не ожидал такой невероятной точности от первого же броска, но грязный комок хлёстко влетел прямо в измазанное сажей лошадиное лицо одного из мерзавцев. Мёрзлый ком рассыпался мелкими искрами. Принявший порцию жёсткого снега в лицо, громко ойкнул, выругался и стал отчаянно тереть глаза. Под носом мужика проросли тёмные полоски кровяных ручейков. Максима это развеселило ещё больше.