Роксолана: королева Востока

Она, вся взволнованная, но довольная, стала на носочки и шепнула ему на ухо насколько слов, будто не хотела, чтобы кто-то услышал их. После провела мужа в комнату своего ребенка, где великий султан в точном соответствии с обычаями родины своей жены поприветствовал ее мать. Ведь чего только не сделает муж для хорошей жены, которая умеет привязать его к себе?

* * *

Может быть, еще нигде и никогда не бежали два купца из города, как бежали те, что привезли мать султанши Эль Хюррем. Оставили все, что у них было, и скрылись на одном возу.

— Плохо мы сделали, Мойше, — сказал младший старшему.

— Это не мы сделали, — ответил старший купец, — а старая попадья. На что она кричала? На что она что подняла такой шум среди стариков?

— Но на что же мы ее среди стариков поставили, Мойше?

— Видишь ли, Сруль, я до сих пор думал, что у меня есть умный компаньон. Но ты же таки и сам это насоветовал! И между прочим, правильно. Около стариков султанша помедленнее едет и старая могла бы ее лучше разглядеть. А что если бы мы поставили ее в другом месте? Карета султанши только промелькнула бы из-за рядов стражи.

И опять пришлось бы ждать до пятницы.

— А нельзя было поставить старую попадью около мечети, где султанша выходит? Там уж она не ходит и не едет, ни быстро, ни медленно!

— Видишь ли, Сруль, я до сих пор думал, что у меня есть умный компаньон. Это, оказывается, не совсем так. Во-первых, ты почему-то силен задним умом. Во-вторых, и тот задний ум никуда не годится. Туда бы ни нас, ни ее не подпустили бы. А если бы и допустили, то через тех господ, что туда едут, и войско старая попадья ничего не увидела бы. И таки пришлось бы ждать снова до пятницы и ставить ее там, где мы ее поставили. А теперь знаешь, что будет, если нас поймают?

— Что будет, Мойше?

— Как нас поймают, можно себе сказать будет: «Прощай, и Львов, и Перемышль, и наша баня во Львове!» — Отчего, Мойше?

— Потому, что нам тут устроят баню и поджарят.

— За что, Мойше? Разве мы что-то дурное хотели или сделали?

— Видишь ли, Сруль, я до сих пор думал, что у меня есть умный компаньон. Мы, Сруль, сделали доброе дело, но сделали его плохо. Понимаешь? И нам не простят того, что мы из султанской тещи нищенку сделали, когда она никакая не нищенка.

Глубоко вздыхая, Сруль сказал:

— Говорят, султан — человек очень справедливый. В чем же была бы справедливость, убей он нас за наши труды и наши деньги?

— Видишь ли, Сруль, я до сих пор думал, что у меня есть умный компаньон. Ты думаешь, что наше дело обязательно дойдет до самого султана? Он все узнает в одном случае из ста. И он, и его жена. А тут уже есть те, кто этим занимается.

Так говорили два купца, в смертельном страхе убегая окольными путями из султанской столицы. Тем временем султанша Эль Хюррем послала за ними свою прислугу. Ей сообщили, что их возы есть, а их самих нет уже целый день и целую ночь на постоялом дворе. Приказали их искать, в надежде на то, что их не убили в большом городе. Вскоре нашла их опытная в таких делах прислуга султана и привезла обоих, охваченных смертельным страхом, в сарай.

Так еврейские купцы, что привезли мать султанши к ней, получили у нее аудиенцию, хотя и не просили об этом. Молодая султанша приняла их очень приветливо в присутствии своей матери, позволила им сесть и долго говорила с ними про родной край, про свой Рогатин, про Львов, про лавки, про цены на материю, про торговлю и отношения с соседними странами.

После, поблагодарив их за то, что они привезли ей мать, она дала в дар каждому значительную сумму в золотых монетах в прозрачных шелковых покрывалах и спросила, какие средства потратили они на путешествие ее матери. Оба купца низко поклонились и с радостью сжимая золотые дары, сказали, что денег у них уже не осталось, но что полученное ими превосходит все их самые большие надежды на возмещение.

— Может, тогда у вас есть какое-то желание? — спросила бывшая рогатинская поповна, улыбаясь.

— О светлейшая госпожа, — ответил старший, — мы не знаем, можно ли просить вас уладить одно дело?..

— Попробуйте, — ответила она, — если это будет в моей власти, то сделаю.

— Два года тому назад около татарской границы ограбили наших друзей, забрали большую сумму! Уж как мы ходили ко всем польским властям, и не находили способа достать хоть какое-то возмещение. Мы бы согласились и на половину возмещения.

— А где это произошло?

— На полпути из Бакоты в Крым.

— Вы говорите про татарскую границу. А по какую сторону границы произошло ограбление?

— Светлейшая госпожа! Да есть ли там вообще граница? Так только говорят, что граница. А на самом деле кто хочет, тот и грабит. Грабят поляки, грабят казаки, грабят и татары, а почему бы им и не грабить? Но поляки говорят, что это их земля, стало быть, им и платить, если их.

Молодая султанша хлопнула в ладоши. Появилась служанка.